ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Та смеется.
— И ты все пятнадцать дней будешь дома одна?
— Какой ты глупый, — говорит Мишель. Вытянутым пальцем она принимается чертить в воздухе звезды, ромбы, спирали. Естественно, ее мать полагает, что все эти две недели с ней будет верная Бабетта: в пригороде в последнее время было столько краж и ограблений. Но Бабетта останется в Париже на столько, на сколько они пожелают.
Пьер никогда не бывал у Мишель, не знает, как выглядит ее особняк, но воображение Пьеру так часто его рисовало, что ему кажется, будто он там уже был. Вот он входит с Мишель в небольшой холл, заставленный потертой мебелью, и, проведя пальцами по стеклянному шару у самого начала перил, поднимается по лестнице. Непонятно почему, но дом вызывает у него неприязнь; повинуясь неосознанному желанию, он хочет выйти в сад, хотя плохо верится, что при таком небольшом особняке может быть сад. С трудом отогнав от себя возникшее видение, Пьер вдруг обнаруживает, что счастлив, и сидит в кафе с Мишель, и ее дом, конечно же, будет совсем не таким, каким он себе его воображает: без несуразной мебели и блеклых ковров. Нужно одолжить мотоцикл у Хавьера, думает Пьер. Он подождет Мишель после работы, и через полчаса они будут в Кламаре: у них будет даже два воскресенья для пикников. Надо раздобыть термос и купить растворимый кофе.
— На лестнице в твоем доме есть стеклянный шар?
— Нет, — говорит Мишель, — ты путаешь с…
И умолкает, словно у нее запершило в горле… Поудобнее устроившись на сиденье, опершись головой о большое зеркало, с помощью которого Эдмон надеется зрительно увеличить количество столиков в кафе, Пьер думает, что Мишель похожа на кошку или на незнакомку с портрета. Он познакомился с Мишель совсем недавно и, естественно, совсем мало ее знает, быть может, и ей трудно его понять. Взаимность в любви пока что ничего не может объяснить, равно как ничего не объясняет наличие общих друзей или одинаковых политических взглядов. Вначале всегда кажется, что ни в ком тайны нет, ведь так легко узнать: Мишель Дювернуа, 24 года, волосы каштановые, глаза серые, конторская служащая. А она может сказать: Пьер Жоливе, 23 года, волосы светлые… Но завтра они поедут к ней домой, всего полчаса пути — и они в Ангьене. «Ну и дался же мне этот Ангьен», — думает Пьер, пытаясь отделаться от этого названия, как от назойливой мухи. Они целых пятнадцать дней будут вместе, и при доме есть сад, вероятно совсем не такой, каким он себе его представляет. А не спросить ли у Мишель, какой он, этот сад? Но Мишель уже подзывает Эдмона: время к двенадцати, заведующий будет хмуриться, увидев, что она вернулась с опозданием.
— Останься еще на чуть-чуть, — говорит Пьер. — Вон, взгляни, идут Ролан и Бабетта. Невероятно, но еще ни разу мы с тобой не были в этом кафе одни.
— Одни? — переспросила Мишель. — Но как раз их мы и поджидаем.
— Да, да, конечно, но все равно…
Мишель пожимает плечами, а Пьер знает: она его понимает и в глубине души тоже сожалеет, что друзья так пунктуальны. У Бабетты и Ролана, как всегда, вид безмятежного счастья, это Пьера раздражает, будит в нем какое-то беспокойство. Они как бы на каком-то другом берегу, под защитой волнореза времени. Источником их раздражения и недовольства может быть лишь внешний мир, политика или искусство, но никогда — ни они сами, ни их устоявшиеся отношения.
Их спасают привычка и автоматизм их действий и поведения. Все у них прилизано, отутюжено, аккуратно уложено и пронумеровано. Довольные поросята, убогие ребята, но друзья хорошие. Пьер уже был готов не подавать руки Ролану, протянувшему свою для рукопожатия; сглатывая слюну, он смотрит Ролану в глаза, а потом сжимает его пальцы так, словно хотел бы их расплющить. Ролан смеется и садится напротив. Он начинает рассказывать о каком-то киноклубе, куда в понедельник обязательно нужно сходить. Самодовольные поросята, жует свою жвачку Пьер. Ну и кретин же он, ведь это — несправедливо. Но надо же, фильм-то Пудовкина: можно же было бы поискать что-нибудь новенькое.
— Новенькое? — шутит Бабетта. — Новенькое? А ты сам разве не старый, Пьер?
Нет, абсолютно никакой причины нет, чтобы не подавать руки Ролану.
— А надела она оранжевую блузку, которая ей так идет, — рассказывает Мишель.
Ролан вытаскивает «Голуаз» и заказывает кофе. Нет, абсолютно никакой причины нет, чтобы не подавать руки Ролану.
— Да, она умная девочка, — говорит Бабетта. Ролан смотрит на Пьера и подмигивает ему: все нормально, нет проблем. Абсолютно никаких проблем, спокойный ты поросенок. Пьера тошнит от такого спокойствия, от того, что Мишель рассказывает о какой-то оранжевой юбке и сейчас, как всегда, так далека от него. У него нет ничего общего с ними. Он пришел к ним последним, и они едва его терпят.
Пока болтают (теперь речь зашла о туфлях), Мишель проводит пальцем по краешку губ. Он даже не способен толком ее поцеловать: причинил ей боль; и Мишель это помнит. Но все причиняют боль ему: подмигивают, улыбаются, очень его любят. А его нестерпимо тянет уйти, уединиться в своей комнате и спрашивать самого себя: почему не пришла Мишель, почему Бабетта и Ролан унесли пластинку, ничего не сказав ему?
Мишель смотрит на часы и испуганно спохватывается. Они договариваются о встрече в киноклубе, а Пьер платит за кофе. Он уже чувствует себя лучше, даже возникает желание еще немного поболтать с Роланом и Бабеттой, но он сердечно с ними раскланивается. Хорошие вы мои поросята, такие закадычные друзья Мишель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241
— И ты все пятнадцать дней будешь дома одна?
— Какой ты глупый, — говорит Мишель. Вытянутым пальцем она принимается чертить в воздухе звезды, ромбы, спирали. Естественно, ее мать полагает, что все эти две недели с ней будет верная Бабетта: в пригороде в последнее время было столько краж и ограблений. Но Бабетта останется в Париже на столько, на сколько они пожелают.
Пьер никогда не бывал у Мишель, не знает, как выглядит ее особняк, но воображение Пьеру так часто его рисовало, что ему кажется, будто он там уже был. Вот он входит с Мишель в небольшой холл, заставленный потертой мебелью, и, проведя пальцами по стеклянному шару у самого начала перил, поднимается по лестнице. Непонятно почему, но дом вызывает у него неприязнь; повинуясь неосознанному желанию, он хочет выйти в сад, хотя плохо верится, что при таком небольшом особняке может быть сад. С трудом отогнав от себя возникшее видение, Пьер вдруг обнаруживает, что счастлив, и сидит в кафе с Мишель, и ее дом, конечно же, будет совсем не таким, каким он себе его воображает: без несуразной мебели и блеклых ковров. Нужно одолжить мотоцикл у Хавьера, думает Пьер. Он подождет Мишель после работы, и через полчаса они будут в Кламаре: у них будет даже два воскресенья для пикников. Надо раздобыть термос и купить растворимый кофе.
— На лестнице в твоем доме есть стеклянный шар?
— Нет, — говорит Мишель, — ты путаешь с…
И умолкает, словно у нее запершило в горле… Поудобнее устроившись на сиденье, опершись головой о большое зеркало, с помощью которого Эдмон надеется зрительно увеличить количество столиков в кафе, Пьер думает, что Мишель похожа на кошку или на незнакомку с портрета. Он познакомился с Мишель совсем недавно и, естественно, совсем мало ее знает, быть может, и ей трудно его понять. Взаимность в любви пока что ничего не может объяснить, равно как ничего не объясняет наличие общих друзей или одинаковых политических взглядов. Вначале всегда кажется, что ни в ком тайны нет, ведь так легко узнать: Мишель Дювернуа, 24 года, волосы каштановые, глаза серые, конторская служащая. А она может сказать: Пьер Жоливе, 23 года, волосы светлые… Но завтра они поедут к ней домой, всего полчаса пути — и они в Ангьене. «Ну и дался же мне этот Ангьен», — думает Пьер, пытаясь отделаться от этого названия, как от назойливой мухи. Они целых пятнадцать дней будут вместе, и при доме есть сад, вероятно совсем не такой, каким он себе его представляет. А не спросить ли у Мишель, какой он, этот сад? Но Мишель уже подзывает Эдмона: время к двенадцати, заведующий будет хмуриться, увидев, что она вернулась с опозданием.
— Останься еще на чуть-чуть, — говорит Пьер. — Вон, взгляни, идут Ролан и Бабетта. Невероятно, но еще ни разу мы с тобой не были в этом кафе одни.
— Одни? — переспросила Мишель. — Но как раз их мы и поджидаем.
— Да, да, конечно, но все равно…
Мишель пожимает плечами, а Пьер знает: она его понимает и в глубине души тоже сожалеет, что друзья так пунктуальны. У Бабетты и Ролана, как всегда, вид безмятежного счастья, это Пьера раздражает, будит в нем какое-то беспокойство. Они как бы на каком-то другом берегу, под защитой волнореза времени. Источником их раздражения и недовольства может быть лишь внешний мир, политика или искусство, но никогда — ни они сами, ни их устоявшиеся отношения.
Их спасают привычка и автоматизм их действий и поведения. Все у них прилизано, отутюжено, аккуратно уложено и пронумеровано. Довольные поросята, убогие ребята, но друзья хорошие. Пьер уже был готов не подавать руки Ролану, протянувшему свою для рукопожатия; сглатывая слюну, он смотрит Ролану в глаза, а потом сжимает его пальцы так, словно хотел бы их расплющить. Ролан смеется и садится напротив. Он начинает рассказывать о каком-то киноклубе, куда в понедельник обязательно нужно сходить. Самодовольные поросята, жует свою жвачку Пьер. Ну и кретин же он, ведь это — несправедливо. Но надо же, фильм-то Пудовкина: можно же было бы поискать что-нибудь новенькое.
— Новенькое? — шутит Бабетта. — Новенькое? А ты сам разве не старый, Пьер?
Нет, абсолютно никакой причины нет, чтобы не подавать руки Ролану.
— А надела она оранжевую блузку, которая ей так идет, — рассказывает Мишель.
Ролан вытаскивает «Голуаз» и заказывает кофе. Нет, абсолютно никакой причины нет, чтобы не подавать руки Ролану.
— Да, она умная девочка, — говорит Бабетта. Ролан смотрит на Пьера и подмигивает ему: все нормально, нет проблем. Абсолютно никаких проблем, спокойный ты поросенок. Пьера тошнит от такого спокойствия, от того, что Мишель рассказывает о какой-то оранжевой юбке и сейчас, как всегда, так далека от него. У него нет ничего общего с ними. Он пришел к ним последним, и они едва его терпят.
Пока болтают (теперь речь зашла о туфлях), Мишель проводит пальцем по краешку губ. Он даже не способен толком ее поцеловать: причинил ей боль; и Мишель это помнит. Но все причиняют боль ему: подмигивают, улыбаются, очень его любят. А его нестерпимо тянет уйти, уединиться в своей комнате и спрашивать самого себя: почему не пришла Мишель, почему Бабетта и Ролан унесли пластинку, ничего не сказав ему?
Мишель смотрит на часы и испуганно спохватывается. Они договариваются о встрече в киноклубе, а Пьер платит за кофе. Он уже чувствует себя лучше, даже возникает желание еще немного поболтать с Роланом и Бабеттой, но он сердечно с ними раскланивается. Хорошие вы мои поросята, такие закадычные друзья Мишель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241