Совсэм нэт совэсть, сколько нэ давай".
В общем, проблема Виолетты сводилась к следующему: директор рынка поставил ей ультиматум убирать свой лоток к чертям собачьим или переезжать в построенный им модуль и спокойно торговать дальше. Модуль - это, можно сказать, уже маленький магазин, а свой магазинчик - это то, к чему стремилась душа Виолетты всеми своими фибрами. Вот только зараза-директор зарядил в качестве платы за павильон 75 тысяч рубликов, что, по мнению челночницы попахивало беспределом, так как красная цена ему была минимум в два раза меньше.
Нужно отдать посетительнице должное. Расписав свои челночные мытарства, она психологически верно воззвала к нашим мужским сердцам, которые по идее должны учащеннее забиться от праведного гнева за несправедливо обиженную женщину и от желания ей помочь. Увы, Виолетта попала не в то место, где благородные чувства ставятся во главу угла. Скажем, если бы она попала вместо ментовского кабинета в Корнуольский замок на собрание рыцарей Круглого стола, то, без сомнений, после ее драматического повествования, все воины, от бесстрашного сэра Ланселота до хвастливого сэра Кея, бросились бы седлать коней, чтобы пронзить копьем негодяя Зубарского.
Но мы с Вязовым не первый год носили погоны и отлично знали золотое правило ментовки: не поддаваться эмоциям и не брать слов на веру. Лично я четко уяснил для себя это правило в первую же неделю своей работы в райотделе. Тогда еще существовала порочная практика - периодически направлять оперов исполнять обязанности помощников дежурного. О том, какая буря человеческих страстей ежесуточно разыгрывается в дежурных частях райотделов, разговор особый, а урок относительно недоверия я извлек из одного не особо значительного эпизода.
Около полуночи в нашей дежурке появилась девушка. Прекрасное юное создание, хрупкое и непорочное, словно божественная неяда, с большими голубыми глазами, полными слез. Дрожащим от горя тоненьким голоском девушка поведала, что ее изнасиловали два негодяя. Я с молодым пылом вскочил и предложил дежурному самолично поехать за подонками и размазать их по стенке.
- Погоди, - осадил меня дежурный, поседевший за долгие годы, проведенные за своим пультом. - Машины все на выезде. Ночники вернуться с "грабежа", съездишь с ними и привезешь насильников. А пока возьми с потерпевшей заявление и объяснение. Я усадил несчастную девушку за стол, принес ей стакан воды и помог ей изложить на бумаге, как два подлых "кобелино" - сторож и грузчик молочного магазина насильственным образом обесчестили юную продавщицу, нашу потерпевшую.
- Написали? - спросил дежурный.
Я кивнул.
- Ну, давай сюда, посмотрим.
Я протянул ему листы бумаги.
- Так, 18 лет уже исполнилось, - деловито отметил дежурный, и вдруг, мягко, по отечески обратился к потерпевшей: - Дочка, и как же так тебя угораздило?
Ощутив исходящую от него волну доброты, девушка вновь всплакнула и, размазывая слезы по щекам, опять начала пересказывать обстоятельства происшедшего, только более подробно и жалостливо. А в какой-то момент неожиданно брякнула:
- Они же мне даже расписку дали! А сами обманули!
И безутешно зарыдала.
Дежурный ласково погладил ее по головке:
- Ладно, дочка, успокойся. Накажем мы их по всей строгости советских законов. А что за расписка-то такая?
Девушка, всхлипывая, извлекла из сумочки клочок бумаги и положила перед ним. Он прочитал, тяжело вздохнул и протянул расписку мне. Я не зразу вник в смысл текста, пришлось перечитать раза на три, чтобы вся картина происшедшего стала мне ясной и понятной.
Два обалдуя - сторож и грузчик засиделись вечером в молочном магазине с молоденькой продавщицей. Наверняка, и бутылочку чего покрепче кефира раздавили, а потом со скуки принялись флиртовать с девчонкой. Примерно так:
- Крошка, а слабо тебе с нами переспать?
- Слабо!
- А за деньги?
- А за сколько?
- За полтинник.
- Слабо!
- А за стольник?
- Слабо!
- А за стольник с каждого?
- Ладно. Только пишите расписку.
Обалдуи, не долго думая, нацарапали, что они - такой-то и такой-то обязуются переспать с такой-то и оплатить ее сексуальные услуги в размере ста рублей каждый. Конечно они выполнили только первую часть договора и заявили, что на счет оплаты пошутили. Однако девушка посчитала, что такими вещами не шутят, и поспешила в милицию.
Дежурный наряд, вернувшись с "грабежа", скатался все же в молочный магазин, доставил грузчика со сторожем, всыпал им по первое число и закрыл в камере. Только я с "ночниками" не поехал, испарился куда-то мой благородный порыв. Обалдуи поступили, конечно, подленько, но не настолько, чтобы сгнить в тюрьме. Только расписка спасла их от вилки между пятью и пятнадцатью годами лишения свободы, которую предусматривала тогда санкция статьи 117 УК РСФСР за групповое изнасилование.
Недоверие и черствость ментов давно уже стали притчей во языцех, но когда дело касалось Вязова, тут никогда нельзя было загадывать наперед. Подводить Виталия под схемы и рамки - занятие заведомо неблагодарное. А если дело касается пары прекрасных женских глаз, то его поведение становится просто непредсказуемым. Он может превратиться в благородного паладина, готового на все, чтобы спасти даму или в холодного бездушного мента, если вознамерится отправить ее в тюрьму. Поэтому я с любопытством поглядывал на Вязова, ожидая, как он прореагирует на рассказ и чары нашей гостьи. Виталий помолчал, подумал и произнес:
- Виолетта!
- Можно на "ты" и просто Виола, - заметила она.
- Виола! Так что же ты от нас хочешь?
Сложнее всего отвечать на прямые вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118