— Я написал,— хмуро сказал Тигран.
— А как дядя Багдасар в Бейрут попал? — удивилась Нуник.— Он же гюмрийский.
Бабушка историю их семейства часто рассказывала, но Нуник не особенно вникала.
— В восемнадцатом году, как тебе известно, турки захватили Гюмри и угнали дядю Багдасара с тысячами других армян,— спокойно объяснил Арам сестре,— а другой дядя, отец Аргама, бежал в Артик, спасся... Вот Сирарпи наверняка к нам приедет, она почти
что ереванка.
— Ну, мы ее и выдадим замуж за ереванца,— ударила в ладоши Нуник.
— Только пусть она беднягу жениха с собой в Бейрут не увозит,— усмехнулся Арам.
— Остальных братьев записал?
— Записываю. С Врамом нет проблем. Из Ташкента в Ереван самолет летает каждую неделю. Сядет — и через четыре часа тут.
— Пусть и деток привезет.— По щекам бабушки катились
слезы: далекие внучата уже обняли ее колени, загалдели ей в уши, радостно сделалось и печально — безымянное, невыразимое
чувство.
— Не забудь Ширака Второго, пап,— тихонько подсказал Арам — Ширак, старший сын дяди Врама, рассорившись с отцом-матерью, уже несколько лет кочевал по сибирским городам, сейчас вроде бы в Тюмени.— Адрес у нас есть?
— Молодец,— вполголоса отозвался Тигран Ваганян.— Как это я запамятовал? Адрес у меня должен быть, если, конечно, он из Тюмени уже не подался куда-нибудь... Ничего, разыщем.
Бабушка Нунэ взглянула на сына, потом на внука:
— О чем вы там шепчетесь?
— Да я Ширака записал. Арам подумал, что я забыл.
Ширак... Первый выход, который находят женщины своим чувствам,— это слезы. Вот они и заблестели в замутненных глазах старушки и заструились неспешно, спокойно по морщинам ее, по ее
безмолвию.
— При живых-то отце-матери бедняга сиротой мыкается по свету.
Куда его теперь-то занесло? Куда имя моего мужа занесло?
Арам попытался развеять бабушкину печаль:
— Бабушка, а давай, как только заявится Сирарпи, выдадим ее замуж. У меня столько холостых приятелей!
— Постой,— одернул его отец.
Потом наступило тяжелое молчание, потому что пришел черед включить в список четвертого сына бабушки Нунэ — Сирака Ваганяна. Он — боль фамилии. Лет шесть назад по вызову дяди Багдасара сорвался с места да и переехал с семьей в Бейрут. А сейчас в Австралии. Ребята, Вардан и Марго, в самолет садиться не хотели, особенно Вардан... Увез-таки. Регулярно раз в месяц письмо присылает. Да не письмо, а записочку в несколько слов. Времени нет? Зачем он уехал? Что обрел в Австралии? И что собирается обрести?
— Сирак мой совсем далече ведь?
— За двадцать тысяч километров отсюда,— ответил Арам. Бабушка Нунэ вздохнула:
— Двадцать тысяч... А приедет?
— Конечно,— сказал Тигран.— Хорошо бы и ребят захватил. Они теперь большие.
— А Инессы адрес вы не потеряли? Цел? — Помолчала.— Трудное у нее имя. Она тоже там?
— Там, бабушка, в Дамаске.
— Ее бабушка мне ближе сестры родной была. Так цел адрес-то?
— Отыщется, мам.
Бабушка Инессы, Такуи, была подругой юности бабушки Нунэ. В Карее на одной улице жили, по соседству замуж вышли. Во время беженства потеряли друг друга. Потом нашли. Такуи раза четыре в Армению приезжала. Однажды дочь и внучку с собой привезла. Три года назад дочь погибла во время автомобильной аварии. Такуи тяжело заболела, памяти лишилась, сейчас она в доме престарелых.
— Пусть приедет. Ведь одна-одинешенька девушка. С матерью так случилось... А земля-то наша родная ей, пусть с нею связи не рвет... Кроме нас, в Ереване у них и нет никого...
— Напишу, мам. Непременно.
— Кто еще остался?
— Тигран и Джордж, мам. Адреса обоих у меня есть. Тигран в Лондоне. Джордж в Аддис-Абебе. Ты Джорджа помнишь? Дед отыскал его в Аддис-Абебе. Письма двум братьям написал, но откликнулся только Джордж. Помнишь, приехал к нам, неделю гостил?
— Это ведь внучата брата Тиграна? Обязательно, обязательно им напиши... Знаешь, каким парнем был брат Тигран! Эх!..
— Я их записал, мам.
— Как ты город-то назвал?
— Аддис-Абеба.
— А где это?
— В Эфиопии...
— Арам-джан, ты объясни.
— А Африке, бабушка.
— А где Африка?..
Рассмеялись. Бабушка Нунэ тоже слабо улыбнулась, потом улыбка сошла с ее лица, глаза погрустнели.
— Тигран,— сын повернулся к матери,— Тигран-джан, ты сам, самолично за Аргамом сходишь, позовешь его. Если ты пойдешь, он тебе не откажет.
— Но, мам...
— Слушай меня, сынок. Ты ведь старший...
— Да ты забыла, что ли, какой ушат грязи он мне на голову вылил? Прямо тут, при тебе!
— Забыла. И ты забудь. Непременно сходи за ним, приведи. Из дядьев твоих он ведь один остался. А?.. Иль высокомерия у тебя недостанет? Тогда я сама за ним схожу.
Бабушка Нунэ часто путала значения двух слов: великодушие и высокомерие. И на сей раз не попала в точку.
— Еще не хватало тебе самой за ним идти! Арам или Нуник сходят пригласят, А уж принимать или не принимать приглашение,это его дело.
— Я тебя поняла. Я с Арамом за ним схожу.
— С милицией пойдем, приведем под конвоем,— резюмировал Арам.
...Список все удлинялся, да разве всех учтешь? Родственники, живущие в Армении, приедут семьями — со снохами и внуками, всех поименно и не припомнить. Брат с сестрой, Тигран и Ерануи, стали уже прикидывать, разместится ли столько родни в доме, или где-то зал снимать придется.
Бабушка Нунэ встала:
— Ну, я пошла к себе. Интересно, чем сейчас заняты сынки мои,
братья, внучата, вся родня?.. И впрямь интересно.
В Южной Америке было в это время четыре утра, и Арменак Ваганян спал в своей комнате на втором этаже. Дом его располагался на спокойном склоне холма в городке Байрес, но спалось ему отнюдь не спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179