Роберт тоже облизнулся. Он решительно шагнул к кровати и пристально посмотрел на нее сверху вниз.
– Если ты не в своем уме, – медленно заговорил он, – тогда, развязав тебя, я подвергну себя большому риску, ибо, как знать, что может выкинуть полоумная в припадке ярости. А я слышал, жертвы помешательства обретают недюжинную силу. – Он расстегнул ремень и вместе с ножнами повесил его на сундук. Мириэл старалась не смотреть на костяную рукоятку, торчавшую из кожаного чехла, опасаясь, что направление ее взгляда привлечет внимание Роберта.
– Если ты не сумасшедшая, – продолжал он, – значит, ты и впрямь веришь, будто бы я способен на убийство, но это никак не умаляет твоей вины: ты пыталась сбежать от меня к любовнику, прихватив сундук с деньгами. – Он невесело хохотнул. – Согласись, дорогая, в такой ситуации развязывать тебя было бы глупо. Это означало бы, что я сам сумасшедший.
Мириэл прикусила губу. События развивались не так, как она рассчитывала.
– Прошу тебя, Роберт. – Она в мольбе протянула к нему связанные запястья. – Веревка сильно давит, пальцы онемели.
– Может, и онемели, но еще не посинели, – равнодушно заметил он. Задрав тунику, он расшнуровал штаны. – Прежде ты никогда не обольщала меня. Это очень странно, – рассудил он. – Либо ты хитришь – просишь предоставить тебе свободу, чтобы тут же дать мне по паху, – либо дразнишься. Играешь в рабыню и господина. Такие игры тебе нравятся? – Он учащенно задышал, распаляясь от собственных слов, и склонил набок голову. – Де Кан связывал тебя, когда вы занимались любовью? Ты этого хочешь? – Он взгромоздился на нее, задрал на ней юбки.
Мириэл вскрикнула, когда он вонзился в нее, и впилась зубами в нижнюю губу. Она не сопротивлялась, но ее тело, отторгая боль, натянулось как тугой лук.
Страсть и гнев возбудили Роберта до крайности, и через несколько мгновений он уже сотрясался на ней в исступлении оргазма. Мириэл смотрела на стропила, как смотрела на них каждый раз, когда Роберт овладевал ею. Она изучила на балках все сучки и изъяны, все трещинки и пятна. И сейчас она сосредоточилась на них, черпая выдержку в непоколебимости бесстрастных деревянных опор.
Пыхтя, Роберт слез с нее. Затем опустил и разгладил на ней скомканные юбки – деловито, будто убирал постель. Порядок превыше всего.
– Когда отправимся в путь, я тебя развяжу, – сказал он, застегивая ремень и поправляя на бедре ножны.
Мириэл отвела взгляд от стропил.
– В путь? – озадаченно повторила она. Он кивнул.
– Неужели ты думаешь, что останешься в Линкольне? После того, как опозорила меня? Не знаю, сумасшедшая ты или нет, но жена ты негодная. Неудивительно, что твой отчим отправил тебя в монастырь.
– Так отпусти меня. – Она с трудом приподнялась, села на кровати и вновь протянула к нему связанные запястья. – Срежь путы, и я уйду.
– Нет уж, дорогая, это было бы слишком просто, а я не из тех, кто прощает долги. К тому же, как знать, что ты начнешь болтать, пороча мое доброе имя, едва окажешься за порогом этого дома?
– И что же ты замыслил? – сипло спросила Мириэл, с ужасом представляя, как он ведет ее связанную в тихое местечко за городом и там убивает. Соседям и знакомым он скажет, что она сбежала, и никто не будет знать, что с ней произошло на самом деле.
– Твои родители хотели отправить тебя в монастырь, и я исполню их волю. Ты вернешься туда, откуда сбежала – в обитель Святой Екатерины.
– Что-о?! – Чувства, которые, как ей казалось, лежали вне досягаемости на полке, с новой силой захлестнули ее. – Ты не посмеешь! – Ее связанные руки издевательски напоминали молитвенный жест. Она стиснула кулаки.
– Разумеется, не послушницей, дорогая. – Он зловеще улыбнулся. – Это было бы оскорблением для почтенного ордена святых сестер. Но ничто не мешает тебе поселиться там в качестве гостьи. Из доходов от твоих мастерских я буду щедро платить монахиням за твое содержание, чтобы они радели о твоих телесных и духовных нуждах. – Он развел руками. – По-моему, просто идеальное решение. Мириэл тряхнула головой:
– И ты надеешься, что я смиренно приму участь постоялицы святой обители?
Роберт направился к выходу.
– Смиренно или нет, – отозвался он, снимая засов и берясь за щеколду, – но жить ты будешь там. Я уж об этом позабочусь. – Он скривил губы в недоброй улыбке – Монахини позаботятся.
Он вышел из комнаты и запер дверь снаружи.
Мириэл свирепо глянула ему вслед и разразилась площадной бранью. Будь ее руки свободны, она схватила бы с сундука деревянную миску для фруктов и запустила бы ее в дверь, но ее запястья были связаны, и она излила свою ярость в пронзительном вопле, вскочила с кровати, затопала ногами. Потом, сообразив, что Роберт, должно быть, подслушивает под дверью, плотно сжала губы и стала мерить комнату быстрыми беззвучными шагами.
Она огляделась, пытаясь придумать, как бы развязать руки. Может, разбить кувшин с водой и об острый край перерезать путы? Или попробовать достать ножницы из корзины с шитьем и с их помощью как-нибудь освободиться от веревки? Идеи вспыхивали и тут же гасли. Даже если удастся развязать руки, это ей не поможет. Помещения нижнего этажа наверняка охраняются, а выход на наружную лестницу Роберт закрыл. Через окно тоже не удастся сбежать. Даже если получится отодвинуть щеколду и распахнуть ставни, проем слишком узок, да и прыгать высоко.
– Ну и иди, как ягненок на заклание, – презрительно буркнула она себе. – И Николас погибнет, а его сын вырастет сиротой, – если вообще вырастет. – Эта мысль вновь воспламенила в ней мятежный дух. Нужно что-то делать. Пожалуй, кувшин с водой – наиболее подходящее орудие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143