– Ничего страшного.
– Нет, не ничего! Мне не нравится делать тебе больно! Господи, ты ведь и без того мучилась, когда Уолли рассказал тебе, кто он, а потом я еще добавил…
– Да, время ты выбрал неудачно, – сухо согласилась Рейчел.
Дрейк не улыбнулся в ответ, а помрачнел еще больше.
– Надеюсь, ты поверишь: я действительно раскаиваюсь, что сегодня утром сорвался с тормозов. Если б я знал, чем искупить мою вину, то сделал бы все, что ты пожелаешь, но ничего, кроме как попросить прощения, придумать не могу. Прости меня, пожалуйста.
В горле у Рейчел комком стояли слезы, и потому она только молча кивнула. Дрейк шумно выдохнул воздух. Затем наступило неловкое молчание, и чем дольше оно тянулось, тем сильнее она нервничала. Разве не пора им поцеловаться и помириться? Почему Дрейк все никак ее не обнимет? Он стоял в нескольких шагах от нее, напряженно выпрямившись, и смотрел в пол. Он что, ждет, чтобы первый шаг сделала она?
Дрейк заложил большие пальцы за пояс, откашлялся.
– И вот еще что. Я не сказал Уолли, что ты собралась увольняться. По-моему, лучше тебе сказать ему самой.
Рейчел удивленно вскинула на него глаза, несколько обескураженная такой категоричностью. Она даже не сразу вспомнила, что сама сказала ему о своем решении уйти из конторы.
– Келли, разумеется, будет держать тебя в курсе того… как идет операция, – запинаясь, продолжал он. – А я, как и обещал, сделаю все, что могу, но постараюсь найти того, кто убил твою сестру. – Помолчав, Дрейк еще раз окинул ее всю долгим взглядом. – Будь счастлива, Рейчел.
Он повернулся к двери, явно намереваясь уйти, но Рейчел в два прыжка нагнала его и схватила за руку.
– Что, черт возьми, ты задумал?
Он отворачивал голову, не смотрел на нее, но она видела, как бешено пульсирует от напряжения жилка у него на виске.
– Я пришел попросить прощения – и уже сделал это.
Так вот оно что? Извинился – и до свидания? Теперь он собирается притворяться, будто между ними ничего не было?
– А как же… мы с тобой?
Дрейк прикрыл глаза и болезненно поморщился.
– Нет никакого «мы»! По ошибке я позволил тебе думать, что есть. Лучше нам покончить с этим сейчас, пока еще легко это сделать.
– Но почему?! – Рейчел не могла поверить, что он говорит это всерьез.
Круто обернувшись, Дрейк в упор посмотрел на нее.
– А ты как думаешь? Рейчел, не связывайся со мной, черт возьми! Неужели ты не понимаешь, что нам не по пути? В конце концов, я ведь сидел в тюрьме, я…
– А мне наплевать!
Его лицо чуть смягчилось.
– Сейчас – может быть, но через пару месяцев, когда притупится новизна ощущений, ты посмотришь на это по-другому и поймешь невеселую правду: будущее у меня непонятное, прошлого, о котором стоило бы вспоминать, тоже нет. Ты сама говорила: внутри я весь изломан. Вспомни, как я безобразно вел себя сегодня. Я ведь даже тебе не смог поверить, хотя любому дураку ясно, что ты просто… Сюзи Солнышко.
– Все это неважно…
– Нет, важно! – Он вырвал у нее руку и забегал по крохотной кухне. – Неужели ты не видишь, что я – опасный подонок? И этого не изменишь несколькими сочувственными словами. Я видел и делал такое… Господи, да я же убил человека в тюрьме! Уолли сказал, что ты знаешь. Как еще мне убедить тебя, что мы друг другу не подходим?
У Рейчел нестерпимо болело сердце от жалости к нему, онемевшие губы не слушались, но она не собиралась сдаваться.
– Уолли сказал мне, что ты был не виноват. Он сказал, что тебе пришлось убить того человека.
Дрейк остановился перед нею как вкопанный, с искаженным, перекошенным болью лицом.
– Не бывает такого, чтобы кому-то пришлось убить себе подобного! Я должен был поступить по-другому. Нельзя было настолько давать волю животным инстинктам, хвататься за нож… – Он громыхнул кулаком по столу и бессильно привалился к стене. – У того парня остались жена и ребенок.
– Но он хотел убить тебя!
– И потому я ударил первым. Чем я после этого лучше его? Не притворяйся, что тебя это ничуть не волнует! Не надо вести себя так, будто твоих деликатных чувств не оскорбляет то, что ты спуталась с убийцей!
– Можешь говорить что угодно, но ты не убийца! – запальчиво возразила Рейчел. – А вот что действительно волнует меня, так это то, как плохо ты меня, оказывается, знаешь. Неужели ты не веришь, что для меня есть различие между хладнокровным убийством и самозащитой?
– Я никому не верю! Никому, понимаешь? Ни тебе, ни Годшо, ни другим! Да и с какой стати? В моей распроклятой жизни не нашлось ни единого человека, на которого я мог бы положиться! Ни на компаньона, ни на отца, ни даже на жену я рассчитывать не мог!
– И я тоже оказалась ненадежной. Я тебе солгала.
Он хрипло рассмеялся сквозь сжатые зубы.
– Да. Но у тебя были на то свои причины. И когда через неделю или через месяц ты бросишь меня, то и на это у тебя будут причины, и еще какие. Они есть у всех и всегда. Вот потому я не хочу больше рисковать и отныне намерен рассчитывать только на себя самого. Когда я полагаюсь еще на кого-то, меня всегда предают.
– Всегда? Что же, все, кого ты любил, предавали тебя? – Она не могла в такое поверить, поспешно перебирая в памяти то немногое, что знала о его прошлом. И ее вдруг осенило. – А как же твоя мать?
Задав этот вопрос, Рейчел испугалась. Что, если она ошиблась, что-то неправильно поняла? Кажется, он уважал и любил мать… «Господи, не дай мне ошибиться!» – мысленно взмолилась она.
Дрейк сразу насторожился.
– А что моя мать?
– Разве она когда-нибудь подводила тебя? Ты ей верил. Разве она тоже тебя предала?
Его лицо вспыхнуло возмущением. – Да моя мать была просто святой! Я чуть не сошел с ума, когда ее не стало!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105