Потому что ты не можешь ощутить уверенности в себе.
Я знаю, наступит день, мы встретимся. Встретимся без масок и хитростей. Единственное меня волнует то, что я слишком много напридумывал о тебе в своем воображении. Ты можешь оказаться недостойна образа, взлелеянного мной. Чтобы уберечь его от излишнего совершенства, стараюсь представить, как ты занимаешься обычными делами – принимаешь ванну, надеваешь шелковый халат. Я снова сочиняю. Возможно, халат махровый? Или из фланели в клетку? Фланель в клетку была давно – в Денвере. Теперь ты выше этого!
Может быть, это произойдет в Нью-Мексико. Жди меня там. Я буду тем зрителем, который не желает, чтобы сцена заканчивалась. Я смотрю на тебя снова и снова. Перематываю пленку и смотрю опять. Останавливаю кадры, которые люблю больше всего. Я очень часто с тобой. Я страстно желаю быть с тобой, как предначертано для нас. Ты существуешь в моем воображении. Ты заполнила мой разум. Твои действия ежесекундно отражают мои мысли.
Моя всеобъемлющая любовь».
Ния сложила конверт. На почтовом штемпеле стояло:
27 апреля. Сан-Франциско.
Она положила письмо назад и опустила всю пачку в сумочку.
Проверив и убедившись, что дверь домика заперта, Ния направилась по тропинке вдоль забора, окружающего пастбище, к главному зданию. Она проголодалась. Леонард уехал на местность, где завтра начнутся съемки. По крайней мере, он хоть сказал ей, какая сцена пойдет сначала: эпизод, где они ласкают друг друга, сцена медового месяца Кристины и Хэнка в каком-то захудалом мотеле. Мирина сказала, что место съемок просто совершенно – старый глинобитный мотель тридцатых годов неподалеку от Эспаньолы. Ржавые металлические стулья снаружи у каждой двери. Облупившаяся краска на деревянных дверях, автомат с кока-колой производства конца тридцатых годов у конторки рядом с распоротым диваном оранжево-розового цвета. Все настолько безупречно, что даже художник-постановщик не придумал бы лучших деталей.
Ния заглянула в дверь главного дома. На столе под старой картиной Таоса Пуэбло она увидела письмо. За долгие годы она научилась быстро и безошибочно определять эти голубые конверты в кипе счетов и журналов. Она порылась в остальной почте, не найдя ничего интересного, взяла авиаконверт. По почтовому штемпелю Чикаго определила, что письмо отправлено десять дней назад. Оно было послано ее импресарио Сюзанне, а потом его переправили сюда.
Странно, что оно пришло сегодня, именно сейчас, когда она только что прочла все послания, когда она думала о них, приготовилась показать их Харму. А потом она поняла, что это совсем не странно. Так и должно было случиться. Она прислонилась к столу, ногтем аккуратно вскрыла конверт и быстро взглянула на отражение в зеркале своего белого, совершенно бескровного лица.
«Дорогая Ния!
В «Мертвой жаре» есть эпизод, который я просматриваю снова и снова, сцена плавания в гроте. Джакобс действительно знал, где выбрать фон – этот наполовину построенный отель из бетона на зеленом берегу. Он похож на руины построек индейцев Майя, противный глазу храм туризма и причина гибели культуры третьего мира.
Маленькая лодка, с которой ты ныряешь. Твое лицо закрыто, видны глаза через прозрачное стекло маски. Как он снимал тебя в этой темной воде? А ты боролась, старалась вырваться наверх к глотку воздуха. Но волны тащили тебя назад на острые скалы, словно под водой было что-то захватившее тебя за лодыжки, увлекающее вниз. И этот ужас в твоих глазах, когда ты приподнималась над водой, отплевываясь, откашливаясь, судорожно глотая воздух.
Я восхищен, что ты не пользуешься дублерами в таких сценах. Ты играешь сама до конца; даже в самых опасных ситуациях. Это заставило меня осознать, насколько я отстал, запаздываю вступать в события полностью. Я неумолимо отделяюсь, словно вся моя жизнь – кино. Где-то внутри себя я постоянно смотрю нескончаемый фильм. И не в состоянии включиться в жизнь.
Это привело меня к решению, о котором мне нужно сообщить тебе. До сих пор я держал свои чувства к тебе в рамках рассуждений о твоей игре, восхищения твоей красотой и артистизмом. Пришло время выйти из искусственных ограничений наблюдателя и наблюдаемого. Мне надо оставить мир воображения и встретиться с тобой в реальном мире. Между нами существует неизбежность, которую необходимо создать, но я еще не решил, что она должна представлять собой.
Жди меня. Просто подумай, я мог бы умереть».
Ния прочла письмо дважды, сложила его, вышла на улицу и направилась вдоль глинобитной ограды, окружающей большой дом, мимо прудика, мимо сада.
Она шла к удлиняющимся теням холмов, вдоль русла ручья.
Она знала, что есть и другие актеры, кто испытывает тревогу из-за странных писем. Всегда существовали типы с навязчивыми идеями. Они не умеют провести грань между создаваемым актером образом и человеком, каким актер является в жизни. Но ее «поклонник», как иногда она его называла, несколько лет просто восхищался ею и был хорошим критиком. О, гораздо больше этого! Она прекрасно знала. Почему она хранит его письма? Ей следует показать их все Харму и высказаться о своих догадках.
Она вспомнила, как начинался фильм «Мертвая жара». Сначала на главную роль пригласили Тэсс Джуран. Ния по договору должна была сняться у Мирины и Леонарда еще в двух фильмах. Но в это время она уехала на другие съемки. Сюзанна нажимала на нее:
– Ты должна вырваться из европейских вещиц с претензией на художественность. Они годятся лишь для университетских территорий. Этот фильм продемонстрирует твой размах и твое лицо. Ты добьешься успеха, – и она согласилась сняться в фильме ужасов «Преследование».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133