«Но ведь у нас с Тони так много общего! Почему же с нами такое происходит? Неужели всему виной Майкл? Или он просто явился катализатором, ускорившим наш разрыв?»
Не говоря ни слова, Тони подъехал к дому. Он посмотрел на Меган, словно хотел что-то сказать, но, очевидно, в последнюю минуту передумал и молча вышел из машины. Она так же молча последовала за ним и уже в холле услышала плач Майкла, доносившийся из детской. Звук был еле слышный – видно, малыш плакал уже давно.
Волна гнева охватила Меган. Она бросилась в гостиную и зажгла свет. Новая няня, женщина лет тридцати с небольшим, лежала на кушетке не одна. Очевидно, она и мужчина, находившийся рядом с ней, уснули, насладившись любовью. Оба были полураздеты и сейчас удивленно моргали, щурясь от яркого света. Меган сразу поняла, что они пьяны. Пустая бутылка из-под виски валялась возле кушетки, а на кофейном столике стояли два стакана с остатками янтарного напитка.
Предоставив Тони разбираться с негодяйкой, Меган помчалась в детскую. Сердце ее бешено колотилось. Кто знает, что она сейчас увидит? Однако Майкл, как видно, ослабевший от плача, уже уснул в своей колыбельке. Лицо его раскраснелось и опухло, постель была мокрой. Даже во сне малыш вздрагивал и время от времени всхлипывал.
Сердце Меган сдавили жалость и гнев. Она отчасти сердилась на себя – за то, что не прислушалась к внутреннему голосу, голосу материнского инстинкта, отчасти на няню, но в основном на Тони. Он обращался с ней как с неврастеничкой. Но права-то оказалась она!
Меган вынула Майкла из постели, почувствовав потребность прижаться к теплому тельцу сына. Неожиданно малыш открыл глаза, хитровато улыбнулся матери и снова погрузился в сон.
– Давай я его подержу, пока ты поменяешь подгузник, – услышала она за спиной голос Тони.
Меган обернулась. Лицо мужа было напряженным, и, как всегда, она не могла догадаться, о чем он думает. Неожиданно для себя Меган сделала интересное открытие – в данный момент ей наплевать, о чем думает Тони.
– Я сама справлюсь. Собственно, это я и делаю уже несколько месяцев, – холодно заметила она. – А если хочешь помочь, лучше прибери в гостиной и выбрось грязные стаканы в мусорную корзину. Я не желаю больше видеть здесь эту парочку.
Губы Тони дрогнули. Меган показалось, что он хочет что-то сказать, но вместо этого он молча повернулся и вышел из детской. Ну и пусть, подумала она. Это конец. То, что он предложил ей свою помощь, ничего не значит – просто в данный момент он чувствует себя виноватым.
Ссора разгорелась позже, после того как Меган переодела Майкла в сухое и уложила в чистую постель. Она долго стояла рядом, вглядываясь в припухшие глазки сына, его искривленный от недавнего плача ротик. Какой он хрупкий! И какой беспомощный… Теперь у нее осталось только это маленькое существо, так же как у него есть только она, его мать. Отец этого малыша не хотел его появления на свет, не хочет его и сейчас. Может быть, она заблуждалась, полагая, что любой отец лучше, чем никакого?..
Когда Меган спустилась на кухню, она обнаружила там Тони. Он сидел и пил кофе. Увидев жену, он жестом указал на вторую чашку, предлагая ей присоединиться, но Меган, покачав головой, возразила, что ей уже пора готовить бутылочку, чтобы кормить Майкла. Проходя мимо мужа к холодильнику, она заметила, что губы его по-прежнему сурово сжаты. Это переполнило чашу ее терпения. Он еще смеет сердиться, когда сам кругом виноват!
– Лучше помолчи, Тони, – предупредила она голосом, не предвещавшим ничего хорошего. – Потому что стоит тебе открыть рот, я тоже молчать не стану, и тогда ты рискуешь услышать вещи, не слишком для себя приятные. Давай отложим выяснение отношений до утра – или просто забудем обо всем, что произошло.
– Нет, мы поговорим здесь и сейчас. Во-первых, я хотел сказать, что мне чертовски жаль, что так получилось. Я не принял всерьез твоей тревоги по поводу новой няни, а следовало бы. Но и ты тоже хороша! Если эта няня не внушала тебе доверия, зачем ты оставила Майкла с ней?
– Я сделала это потому, – начала Меган, пытаясь сохранить самообладание, – что ты недвусмысленно дал понять – из-за меня мы пропустили уже два подобных мероприятия, и не пойти в ресторан сегодня было бы верхом неприличия. Если я не ошибаюсь, ты употребил слово «понимание», верно? Так вот, я лезла из кожи вон, лишь бы не погубить твою карьеру, и притом оказалась «непонимающей» женой. Хотя, как тебе известно, женщина, которую я обычно приглашаю к Майклу, в последний момент отказалась прийти. Конечно, мне следовало бы самой остаться с моим ребенком…
– Нашим ребенком.
– Что?
– Ты постоянно называешь Майкла «мой ребенок». Хочу напомнить, что он и мой тоже. Я его отец, знаешь ли.
– О да, это я знаю. А вот знаешь ли это ты? И вообще, не будем говорить о Майкле. По уговору я обязана вести себя так, чтобы наш ребенок доставлял тебе как можно меньше неудобств. До сегодняшнего вечера я выполняла это условие. Я попросила тебя выставить эту… эту дрянь и ее дружка из дома только потому, что боялась – начни я разговаривать с ней сама, я бы не сдержалась и наговорила бы гадостей. Извини, если нарушила уговор.
– Послушай, ты ведешь себя неразумно…
– Неразумно? Как бы не так! Да, я и наш сын помешали тебе повеселиться в ресторане сегодня вечером. Но поскольку ты тоже вел себя небезупречно, может быть, будем считать, что мы квиты?
– Ты устала, Меган, и сама не понимаешь, что говоришь. Наверное, я был не прав, когда предложил выяснять отношения в такой поздний час. Почему бы нам не пойти поспать? А утром мы обо всем поговорим.
– О нет! Теперь уже я настаиваю, чтобы разговор был закончен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58