Правильно расценив ее молчание, он спросил:
– Хотите, я сделаю заказ и для вас?
И, не дожидаясь согласия, он так и поступил, сообщив заказ официанту на беглом португальском.
– Надеюсь, вам нравится то, что я вам заказал? – спросил он, опуская меню на стол.
– Даже если бы и не нравилось, я бы не посмела сказать это!
Он откинулся назад и сузил глаза. Этот взгляд она замечала уже столько раз: недоуменный и насмешливый.
– Насколько я понимаю, вы считаете меня чудовищем?
– Ничуть. Просто я работаю с вами достаточно давно и поняла: вы не любите, когда с вами спорят.
– Возможно, в бизнесе. Но не в личной жизни.
– Я и не знала, что у вас есть личная жизнь.
Снова она выпалила не успев подумать и от огорчения низко опустила голову. Только услышав смех, она поняла, что он не обиделся.
– Я веду очень активную личную жизнь, мисс Смит, но ее не афиширую. По всей вероятности, о моих личных делах и связях вам известно гораздо больше, чем другим.
Вспомнив множество женщин, которым она посылала большие флаконы духов и букеты цветов, она подумала, что употребление слова «связи» здесь более чем уместно.
– Меня удивляет, что вы не женаты, – заметила Филиппа. – По крайней мере, жена помогала бы вам устраивать приемы.
– К сожалению, женщины этим не довольствуются. Стоит тебе только жениться, как у них тут же возникает желание распоряжаться твоей жизнью.
– По-моему, вы никому этого не позволите.
– Не позволю. Вот поэтому и не женюсь.
– Но разве вам не хочется иметь дом… семью?
– Я и сейчас живу далеко не в палатке!
– Да, конечно, но…
– Дело, которым я занимаюсь, – моя единственная семья, и другой мне не надо. Оно делает жизнь полнее, воодушевляет и никогда не приедается. Если вы сумеете отыскать мне жену, которая удовлетворяет всем этим условиям, возможно, я и решусь расстаться со своей свободой.
– Вы хотите невозможного, – запротестовала Филиппа и вздохнула с облегчением, когда официант поставил перед ней тарелку с дымящимся густым супом.
– В трудную минуту суп пришел на выручку, – вполголоса заметил ее начальник, и девушку снова смутила способность этого человека читать ее мысли.
Все остальное время разговор за столом не касался личных тем. Как только принесли кофе, он залпом выпил чашку и встал.
– Мисс Смит, спешить не нужно. Вы вполне можете, не торопясь, посидеть здесь, понаблюдать за людьми. У меня же назначена встреча с министром, и я не хочу опаздывать.
Ругая себя за то, что не сообразила заглянуть в записи деловых встреч, Филиппа покраснела:
– Простите. Это я должна была вам напомнить.
– Забудьте об этом. Повторяю еще раз: я рад, что даже идеальный секретарь не всегда оказывается идеальным.
Несмотря на шутливый ответ, в его глазах появилось отстраненное выражение, и Филиппа поняла, что мысли его уже далеко. Да, он таков: дело для него всегда будет важнее всего.
Она тоже поднялась с места:
– Мне не хочется оставаться здесь одной.
– Как вам будет угодно.
Следуя за ним, Филиппа вышла из ресторана и вернулась в гостиничный номер. Почти сразу он ушел, а девушка уселась за машинку и провела за ней остаток дня.
Внезапно, как всегда в тропиках, на землю опустилась ночь. Только что небо было прозрачно-синим, а в следующее мгновение превратилось в темно-фиолетовый бархат, усеянный бриллиантами звезд.
Филиппа отодвинула стул и подошла к окну. Огни вдоль изогнутой линии залива сверкали, точно драгоценное ожерелье на белоснежной шее песчаного берега, а море, темное и загадочное, выплескивалось на него пенистыми волнами. На мгновение у нее возникло желание посидеть на террасе отеля и выпить что-нибудь холодное и освежающее, но при мысли о том, что придется идти через холл под взглядами чужих глаз, желание тут же исчезло. Со вздохом Филиппа вернулась к работе.
Девушка все еще сидела за машинкой, когда вернулся Лукас Пэджет. Он выглядел усталым и даже растрепанным. Скинув пиджак и ослабив галстук по дороге к письменному столу, за которым Филиппа работала, он взял несколько напечатанных страниц. Сквозь тонкий материал шелковой рубашки, туго обтягивающей широкую грудь, просвечивали темные волоски. Она отвела глаза в сторону, смущенная увиденным.
Вместо того чтобы состарить, усталость лишь придала ему некую незащищенность. Поддавшись внезапному порыву, Филиппа подошла к подносу с напитками, стоящему на столике у стены, и налила ему виски с содовой.
Он с благодарностью принял стакан, опустился в кресло и начал просматривать документы. Филиппе захотелось забрать у него бумаги и предложить расслабиться, и она рассердилась на себя. Подчеркнуто неторопливо она повернулась к нему спиной и снова села за машинку.
– Ради бога, оставьте вы на сегодня работу. – Его речь, обычно четкая и быстрая, звучала почти неразборчиво. – Расслабьтесь и выпейте чего-нибудь.
Она не спеша налила себе виски с содовой, уселась в кресло напротив и увидела, что он спит. Девушка осторожно забрала у него накренившийся набок стакан, сняла с коленей стопку бумаг. Сейчас он выглядел совершенно другим, беззащитным, что совершенно не вязалось с ее представлением об этом человеке. Может, глаза и зеркало души, думала Филиппа, но только во сне на лице отражается то, что человек скрывает от других, а может, и от себя. Наверное, таким он выглядел в детстве: энергичным, сообразительным, импульсивным и при этом полным доверчивости, которую выдавала теперь смягчившаяся линия рта. На лоб упала непослушная прядка волос. Какого они красивого цвета: теплый каштановый оттенок с едва заметной рыжинкой. Возможно, в детстве волосы у него были рыжее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47