И ещё стало известно, что общая сумма рассчитываемой прибыли от реализации похищенных рукописей в Израиле определялась в сто пятьдесят миллионов долларов. Эти данные приобщены к уголовному делу с стали предметом исследования в суде.
Н.Пономаренко
Вторая встреча с рукописями из Публички была в день их возвращения в библиотеку. Утром я приготовил камеру и когда мы с Козловой уже собрались на Литейный , пришел Юрий Зинчук, работавший тогда в "Информ ТВ".
- Возьмите нас.
Это надо было согласовать заранее, поэтому оставили этот вопрос до встречи с Милиным. В десять утра из кабинета Сидоренко стали выносить ящики с книгами. Обыкновенные картонные ящики из-под бананов , консервов и прочая, в каких уличные торгаши перевозят и переносят свой товар. К главному входу Литейного,4 подогнали автобус, трое-четверо СОБРовцев с автоматами обеспечивали охрану. Оперативники ставили ящики на сиденья, на пол и уходили за другими. Я снимал весь процесс. Когда все погрузили,Дмитрий Милин дал команду садиться в автобус и отъезжать. Зинчука взяли с собой, но его телегруппа последовала на своем транспорте к библиотеке. Поездка была вполне будничной. Если бы не автоматчики в форме и не торчавшие из ящиков старые книги, можно было подумать, что едут челночники. Мы с Мариной записали в автобусе небольшой комментарий Милина. К Публичке подъехали со стороны Екатерининского садика и встали вплотную к служебному входу. После короткого разговора с заместителем директора библиотеки книги стали переносить в помещение. Я взял в кадр сотрудника, несущего ящик и пошел следом. Проследовал за ним через вестибюль, но у двери во внутренние помещения меня притормозили. Попытался объяснить, что это оперативная съемка, показал удостоверение, но зам. директора уперлась, сослалась на режим. Попытка записать её ощущения от возвращения милицией похищенных книг также не удалась. Начальница была не в духе.
- Комментировать должно первое лицо.
Первое лицо, насколько помнится, было на больничном. Мне представлялось происходящее действо совсем иначе. Что выйдут радостные библиотекари, сдуют пылиночки с каждой книжечки, скажут добрые слова опреративникам. А тут та-а-скают как торгаши свои ящички с места на место. Бездушно и неэмоционально. Зинчук и Козлова постепенно завязали с начальницей разговор.
- Эта кража вызвала шок у всей нации.
- И у нас был шок. Но не могу же я постоянно пребывать в шоке.
- Как вы оцениваете то, что вам сейчас возвращают?
- По какой позиции определять ценность?
- В данном случае с позиции денег. Ведь это все собирались продать.
- Мы как специалисты, не рассматриваем с этой позиции. Только когда они уходят за пределы библиотеки, например, на выставку. Тогда узнается страховая стоимость.
В хранилище уносились последние ящики. Вдруг налетело НТВ в лице Павла Лобкова .Почему мол, утаиваете, дайте-ка снимем. Но та же представительница администрации дала от ворот поворот. Где-то в недрах публички подписывали акт "сдали-приняли". Потом кто-то, кажется Владислав, сказал, что рукописей вроде-бы вернули больше, чем было указано в заявлении администрации о краже. Мы с Мариной не стали ждать подписания акта и отправились обратно на базу с "Информ ТВ".
На этом для меня дело о похищении рукописей из Публичной библиотеки закончилось. Якубовский и его отсидка меня мало занимали. За процессом не следил. Интересовало только какой будет приговор. Хотя по просьбе ТСБ разрешал нашим операторам выезжать с Козловой в суд на очередные слушания.
Марина Козлова
Потом начались длительные суды. В здании суда обычно стояла куча журналистов , курили, ждали. В зал заседания не пускали. Наши любимые РУОПы как-то нам чуть камеру не разбили, потому, что приходилось отталкивать жаждущих снять виновника всеобщего журналистского ажиотажа. А это можно было сделать во время проводки Якубовского по коридорам. В основном это были суды по изменению меры пресечения. Дальше уже судами над Якубовским занимался сам Хохлов. Вообще-то меня это дело тоже перестало интересовать и на суды я ездила только по заданию руководителя программы. Поднадоело. Сами рукописи, конечно интересны, но как даже оперативники мне говорили, они здесь мало кому нужны. В нашей библиотеке ими никто не пользовался. Может быть один-два специалиста за многие годы. Разве что тот самый Лебедев, мог с ними работать без всяких проблем. Их когда-то собирала до революции еврейская община и было бы логично передать рукописи Израилю или обменять на что-нибудь, продать, не знаю. Тем, для кого эти рукописи являются историей, святыней. Другое дело рукописи, которые похищал Файнберг. Они больше значат для истории России, Петербурга.
Один из таких судов состоялся 26 января девяносто пятого. Судья народного суда Центрального района Г.А.Стуликов после закрытого разбирательства отклонил ходатайство защиты об изменении меры пресечения для Дм. Якубовского. Адвокат Г.Падва, взявший на себя защиту Якубовского, сделал краткое заявление для печати.
- В данном случае мы столкнулись с грубым нарушением прав человека. Я не могу обнародовать сейчас материалы дела, но считаю своим долгом сообщить о том, что моему подзащитному не предъявлено никаких доказательств его причастнеости к организованной преступной группе. Такие доказательства попросту отсутствуют.
Второй раз за свою практику (после процесса о ГКЧП) Падва осуществлял защиту "под подпиской о неразглашении". Обвинение Якубовского базировалось на показаниях Ананьева и Ушакова, его личных теллохранителе и шофере , задержанных с поличным, то есть с похищенными рукописями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135