рявкнул на нее разгоряченный Кравцов. Его жена замерла с открытым ртом, а Аркадий Никифорович, поняв свою оплошность, быстро заговорил, вскакивая с кресла: — Извини, золотце, нервы ни к черту, сейчас спускаемся.
Кравцова, бледная, со сверкающими злобой глазами, молча удалилась. Я глянула на клиента. Он с тревогой смотрел ей вслед.
— Больше попыток повредить кабели не было? — спросила я, выводя Кравцова из задумчивости.
— Нет, к кабелям не прикасались, — ответил он, опускаясь обратно в кресло. Кожаная обивка под ним протестующее заскрипела. — Но дальше было еще хуже. Подряд две утечки аммиака из линий холодильно-компрессорной станции. Каждый раз приходилось эвакуировать по ползавода. Потом комиссия из МЧС и технадзора натянула меня по полной программе. Начальник охраны выгнал весь караул в полном составе.
— Вы не считаете утечки случайными, — уточнила я, — предприятие-то старое, износ оборудования и коммуникаций.
— Да проверяли мы. Линии намеренно были испорчены. В одном случае продувочный кран был вырван с «мясом». — Кравцов с досадой бухнул по столу кулаками. — Ох, поймать бы мне эту гниду! После утечек пришлось опять усиливать охрану, устанавливать дополнительные камеры и посты.
— Аркадий Никифорович, а почему вы решили, что опасность угрожает непосредственно вашей жизни? Когда вы это поняли? — спросила я.
— После убийства Геворкяна некто написал на воротах моего дома кровью «Готовься сдохнуть», — сказал Кравцов, глядя мне прямо в глаза. — Как вы считаете, угроза это или нет? Я думаю, что это самая что ни на есть угроза.
— Знак действительно зловещий, я согласна, — кивнула я.
— Милиции же этого не докажешь, сказали: кровь на воротах свиная, просто подшутил кто-то! — с досадой воскликнул Кравцов, вскакивая. В нервном напряжении он забегал по кабинету. — Они не связывают все эти случаи. Убийство Геворкяна худо-бедно расследуют, а про остальное говорят — совпадение, несчастный случай или сваливают все на психа, говорят, что пройдет полнолуние и он успокоится. Я, конечно, задействовал связи и прижал им хвосты, но все равно следствие не движется.
— На первый взгляд все действительно очень запутанно и кажется, что все эти случаи не связаны между собой, — произнесла я с расстановкой. — Сказать что-либо конкретно я смогу, лишь досконально изучив дело.
— Феофанов мне сказал, что вы хороший сыщик, — вспомнил Кравцов, — так что, может быть, вам удастся то, что не удается милиции.
— Да, действительно, занимаясь охраной клиента, я провожу параллельно расследование, чтобы нейтрализовать источник опасности, — призналась я. — Настоящий профессионал должен уметь предотвратить удар до того, как он будет нанесен, а сделать это можно, лишь вычислив злоумышленника.
— Вот и великолепно. Прошу вас, вычислите этих злоумышленников, пока я не разорился и не получил пулю в голову, как Геворкян, — взмолился Кравцов.
— Хорошо, вычислю, — пообещала я. — Давайте еще раз обговорим оплату моих услуг.
Кравцов не возражал. Он безропотно согласился на все мои условия. Видать, страх сделал его уступчивым. В итоге я должна была по условиям соглашения получать тысячу двести рублей в день плюс дополнительные расходы, если потребуется. Оплата в конце недели. Кравцов расщедрился настолько, что пообещал мне премию, если я сумею предотвратить очередной акт саботажа. Премия, по его заверениям, будет составлять десять процентов от суммы возможного убытка. Я прикинула в уме. Повреждение кабелей обошлось «Молочным рекам» потерей одиннадцати тонн мороженого и шестидесяти тонн молока. Отпускная цена на мороженое для оптовиков в среднем восемьдесят рублей за килограмм, а молока — восемь рублей за литр. В общей сложности это примерно миллион рублей.
— Значит, в случае чего вы вот так запросто выложите передо мной сто тысяч? — напрямую спросила я. Кравцов сердито потер переносицу.
— Я сказал: десять процентов от суммы предполагаемого ущерба, — значит, десять процентов.
Глядя на него, я сильно засомневалась в правдивости его слов. Не похож был Аркадий Никифорович на человека, щедро раздающего подарки.
— Насчет графика работы, — сказала я, меняя тему. — Как вы хотите? Я могла бы каждое утро приезжать к вам и сопровождать вас на работу, или…
— Мне было бы спокойнее, если бы вы на некоторое время поселились у меня, а то, честно сказать, последние ночи я глаз не сомкнул, мерещилась всякая чертовщина. — Кравцов отвернулся к окну, чтобы я не видела его лица. — На работе и так напряг. Всякий норовит кинуть — и поставщики, и потребители, а тут еще какая-то гадина завелась. Я всю жизнь к этому шел…
— Успокойтесь, неразрешимых проблем не бывает, — заверила я его, — всегда можно найти выход.
Повернувшись ко мне лицом, Кравцов грустно улыбнулся.
— Евгения Максимовна, а мне нравится ваш оптимизм. Чувствую, вы действительно сможете мне помочь.
— Конечно, смогу, — вскинула я голову, — только при условии, что вы неукоснительно будете выполнять все мои требования, касающиеся мер безопасности.
— Считайте, что уже начал выполнять, — оживившись, проговорил Кравцов. Я смогла вселить в него уверенность. Тоска и растерянность ушли из его взгляда, в глазах засветился озорной огонек. — По рассказам Феофанова, вы просто творите чудеса, — сказал он, улыбаясь уже по-настоящему.
— Чудеса — это мой профиль, — усмехнулась я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10