чаще всего люди хорошие. Но лучше, чтоб и хороший человек сразу же забыл о нашем существовании, поскорее вычеркнул встречу из памяти… Вряд ли в фирме «Лель» есть Валентина Семененко — кажется, это имя как раз вымышленное, позаимствованное из школьного журнала у бывшей одноклассницы, которая наверняка уж сто раз поменяла фамилию. Дело ведь только начато, и хорошо, что снег быстро заметает за нами следы…
Оказавшись в городе, я первым делом отыскала телефон-автомат, набрала номер безымянной гостиницы Вахтанга. У Виталика был сонный, скучный голос. Или так только показалось после многокилометрового лыжного кросса?
— Мне кое-что обсудить нужно. И потом — у тебя там можно на ночь спрятаться? Только я не одна, — предупредила я своего клиента.
— Можно. Конечно, приезжайте. Что-то случилось? Ты что-то узнала? — сразу встревожился Виталик.
— Подробности на месте. Мы едем.
Я не стала говорить, что везу с собой его бывшую жену — разве объяснишь по телефону всю сегодняшнюю историю? Решив не испытывать жителей Тарасова и особенно завсегдатаев главного проспекта нашим диким видом, я предпочла воспользоваться таким благом цивилизации, как такси. Конечно, наряды тети Кати вполне могли бы сойти за карнавальные костюмы. Вон идет же по улице человек в костюме Деда Мороза — наверное, торопится с какого-то детского праздника, — и никто не обращает на него никакого внимания. Под Новый год что только не случается, даже лешие из деревни Пупырловка выскакивают.
Отвернув к окну голову, закутанную в дырявый платок, Люсьен не отрываясь смотрела на празднично украшенные улицы, мигающие разноцветными огоньками витрины, празднично серебрящийся под яркими лучами лампионов снег. Я ведь и забыла, что она скорее всего долгое время безвылазно жила во дворце с бойницами на краю Нечаевки, в экологически чистом бандитском зверопитомнике, и не видела, как преобразился к Новому году город.
— Нравится? — спросила я у Люсьен с невольной гордостью за свой Тарасов, который в праздничные дни был особенно наряден и красив.
— Жалко все же умирать. Не хочется, от их рук, — тяжело вздохнула Люсьен, и я поняла, что она всю дорогу неотступно думала о своем. — Уж лучше я сама где-нибудь в ванной…
Нельзя никого чересчур жалеть, всерьез сочувствовать кому-то и переживать, нельзя терять равновесия — вот правило, которому учил меня наставник, параллельно с приемами карате. Быть посередине, всегда самой по себе — ни с вашими, ни с нашими — и тогда все получится. Об этом нужно всегда помнить и твердить, твердить, зубрить про себя… Ну что мне эта Люсьен, запуганная Люська, которая волей или неволей виновна в гибели Володьки Кривина? Девчонка, отбившая когда-то моего любовника? Какая мне разница, что она там чувствует, глядя в окно автомобиля на падающий снег? Помоги, наставник, где ты? Мне ее почему-то жалко, я начинаю терять равновесие…
— Приехали, вылезай, — сказала я Люське грубо. — Чего расселась? Торопиться надо…
При свете фонаря было видно, как в ее детских — на пол-лица — глазах блестели слезы. Ничего, ты еще не знаешь, какой тебя ждет сюрприз. Встреча с прошлым, как в кино.
— Вот это да! — только и сказал Виталик, открывший дверь в экзотические апартаменты Вахтанга. — Вай-вай-вай… Это как понимать?

Глава 6 ЧТО УВИДЕЛ РЫБИЙ ГЛАЗ

— Дикость, да это же просто дикость! — воскликнул Виталик, выслушав в общих чертах нашу историю. — Уму непостижимо! Сначала — я, теперь — Кривин. Непонятно, кому мы сразу помешали?
— Мне тоже пока ничего не ясно. Кроме того, что все-таки мы оказались живы. Хотя могло бы кончиться и по-другому, — только и смогла ответить я Виталику.
Люсьен подавленно молчала и лишь изредка тяжко вздыхала. Она была совершенно ошарашена тем, что я привела ее скрываться к бывшему мужу. Ну пусть, конечно, не лично к нему, а скорее — к Вахтангу, все же, все же…
Вахтанг, учитывая наш статус беженцев и оборванцев, приготовил какой-то горячий грог со специями, который теплыми волнами разливался по телу, достигая каждого мизинца. Ах, как же хорошо было оказаться в теплом местечке у Вахтанга. Я все больше понимала тех, кто пачками готов был отстегивать деньги, пусть даже за иллюзию полной защиты от жизни и ненавязчивый, домашний комфорт.
После дороги мы с Люсьен по очереди приняли горячий душ, щедро пользуясь расставленными по всей ванной комнате коробочками с кремами и бальзамами. Во всякой стороне жизни есть своя прелесть. Попроси меня кто-нибудь сравнить, где было лучше — на печке у тети Кати или в сверкающей ванной Вахтанга, я, пожалуй, попала бы в затруднительное положение. Или сказала бы так: нужно радоваться всему, что преподносит судьба, поменьше сравнивать, чего-то ждать от жизни — и тогда в запасе всегда будут оставаться силы, чтобы двигаться дальше.
В удивительной гостинице Вахтанга в зеркальном шкафчике рядом с ванной нашлось несколько легкомысленных полупрозрачных халатиков, а также — пеньюаров, которые так приятно было надеть на тело после свалявшегося мехового тулупа. Нет, хорошо все-таки жить на свете! Если дают тебе жить, а то ведь не дают, гады, устраивают охоту на людей. Полный беспредел, да и только.
Когда после душа я заглянула на кухню Вахтанга, он только покачал головой и выразительно поцокал языком, давая понять, как же повезло Вахтангу сегодня на гостей. Эх, Вахтанг, мне бы сейчас твои заботы!
— Послушай, Вахтанг, а ты знаком с Владимиром Кривиным —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48