— сразу же решив проверить, следует ли в дальнейшем подозревать непришедших, спросила я.
— Нет, просто сказали, что хотим встретиться, пообщаться. Ну а потом планировалось сообщить всем об успехе Артема, — так сказать, главная новость придерживалась на закуску.
— И вы сообщили?
— Ну да, — кивнул Петр. — Все обрадовались, выпили за это. Одним словом, повеселились на славу. Потом Артем предложил пойти погулять по Тарасову, и мы направились на набережную. Все было нормально, ничего подозрительного мы не заметили, неприятностей никаких не случилось. Там, у Волги, мы немного посидели в каком-то кафе, погуляли по берегу и разошлись по домам. Было уже за полночь, когда мы вернулись домой. Стали ложиться спать, и Артем зачем-то полез в сумку, где лежали деньги.
— И, конечно же, не обнаружил их, — завершила фразу я.
— Да, не обнаружил. Мы тогда чуть с ума не сошли. Мигом протрезвели, обшарили всю квартиру, а ближе к утру, когда поняли, что денежки кто-то из наших свистнул, вызвали милицию. На кого думать, даже и не знали.
— А почему вы решили, что деньги взял кто-то из своих? — поворачивая в небольшой проулок, спускающийся ближе к реке, спросила я. — Может, это были посторонние?
— Вряд ли. Вернее, посторонние просто не могли этого сделать, — отрицательно замотал головой Петр.
— Почему?
— Во-первых, никто, кроме присутствовавших на вечеринке, о деньгах не знал, — терпеливо принялся объяснять мой клиент. — Во-вторых, милиция проверила квартиру и установила, что взлома не было, замок на двери в целости и сохранности, и вообще, посторонних отпечатков на сумке и иных предметах в квартире не найдено. Ясно, что свои.
— А почему вы решили обратиться еще и ко мне, раз этим делом занимается милиция? — спросила я Родниченко.
Тот тяжело вздохнул и пояснил:
— Для такого решения у меня есть несколько причин. Первая из них заключается в том, что милиция так и не смогла ничего выяснить, хотя опросила всех подозреваемых. Второе: деньги Артема украли из моей квартиры, и я чувствую себя виноватым за то, что так все получилось. Естественно, что теперь мне нужно постараться ему помочь, иначе он так и будет пить.
— Так он в запое?
— А вы бы на его месте что делали? Потерять с таким трудом заработанные деньги и остаться почти без копейки — это ведь не шуточки.
— Да уж, пожалуй, — согласилась с Петром я. Потом немного подумала и приступила к дальнейшему расспросу: — Скажите, а девушка Артема на вечеринке была?
— Естественно, они же целый год не виделись. Но ее подозревать не стоит, она от него ни на шаг не отходила, это все подтвердить могут, — поняв, почему я спрашиваю, пояснил мне Родниченко.
— И все же, — не согласилась я с ним. — Вполне может быть, что и она имеет какое-то отношение к исчезновению денег. Ответьте мне: она знала, что Артем привез такую сумму с собой?
— Знала, — кивнул Петр.
— Стало быть, могла об этом кому-нибудь рассказать, — продолжила я развивать собственную мысль.
— Нет, не могла, — теперь уже не согласился со мной Родниченко.
— Это почему же?
— Потому, что о том, что деньги в квартире, она узнала вместе со всеми, а до того считала, что Артем переведет их через банк. Так что вряд ли она здесь замешана.
— Ну, допустим, что она здесь ни при чем, в таком случае расскажите мне кратко обо всех ваших друзьях, присутствовавших на вечеринке, — попросила я, достала свою записную книжку и, протянув ее Петру, добавила: — И адреса их с телефонами запишите, они мне в дальнейшем понадобятся.
— Так, значит, вы беретесь за расследование этого дела? — принимая блокнот, спросил парень.
Я молча кивнула и сосредоточилась на дороге, тем более что Петр предпочел сначала все записать, а потом продолжить рассказ. Когда же с бумажными делами было покончено, он принялся характеризовать своих бывших однокурсников. Знал он о них, конечно, немного, лишь то, что они сами о себе в тот день поведали да что помнил по институту, поэтому полагаться на его данные полностью было бы не совсем правильно.
Из рассказа я узнала, что случилось все в выходной день, что собрались одни мужчины, не считая подружки Артема. Один из бывших однокурсников ныне имеет собственную фирму, приносящую огромный доход, второй — адвокат и также получает прилично. У троих других гостей с деньгами как-то средне.
— Виктор Щербаков — парень нормальный, веселый, общительный, только работать не любит, — охарактеризовав бизнесмена и юриста, продолжил по списку Петр. — Куда ни устроится, через месяц уходит. Говорит, что надоедает ему. Он так себя ведет лишь потому, что пока родители его содержат и особой нужды в работе у него нет. Да он и сам так считает. По поводу того, мог ли он взять деньги, даже не знаю, что сказать. Раньше за ним никогда ничего подобного не наблюдалось, он ведь добрый и скорее сам последним поделится, чем чужое возьмет. Впрочем, кто его знает.
— А что, родители у него очень обеспеченные, раз он на них до сих пор надеется? — полюбопытствовала я.
— Точно не знаю, но, судя по тому, как он одевается, достаток в семье не слишком большой. Были бы побогаче, он бы тогда учиться не к нам пошел, а куда-нибудь в более престижное место. Вот. Можно продолжать дальше?
Я кивнула.
— Кроме этих троих, приходил еще Евгений Анатольевич Мягков. Он у нас в группе был самым крутым в плане следования веяниям моды. Он и сейчас хорошо одевается, одежду в дорогих бутиках покупает. К тому же машина у него новая. Он сказал, что на днях только ее приобрел, значит, деньги есть.
— Какой марки машина? — спросила я.
— Он сказал «Опель». Светло-серый, с тонированными стеклами. — Петр помолчал, а потом продолжил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9