- спросила Алина, совершенно не понимая, почему это вдруг она должна бежать с этого перерытого двора, спотыкаясь и ломая ноги в темноте, когда можно выйти вполне достойно по тропинке.
Она нащупала путь во тьме, и уже было ступила на него, как вдруг какой-то человек в черной кожаной куртке догнал её, в несколько прыжков, и пересек ей дорогу. Алина изумленно тряхнула кудрями, мол, что это с ним?.. - и увидела дуло автомата, направленного ей в грудь.
За спиной раздавался тихий, явно не итальянский, скорее вкрадчиво советско-южный говор.
"Чеченцы?" - подумала Алина, - "Ну и что? Почему это я должна бояться чеченцев?" Тем временем дуло больно упиралось ей в грудь.
- Журналистка? - спросил парень. Парень был свой, парень был совершенно русский - губошлеп из московских дворов, но стоял перед ней с непроницаемым выражением лица.
- Ну и что? Ты теперь убивать меня будешь? - усмехнулась Алина.
- Бежать! Идиотка! Бежать! - убегая орала Ирэн, от испуга забыв спряжения и склонения разом.
Но уже выбегая на бульвары, она оглянулась в проем двора освещенный полной луной и тусклыми фонариками у входа в особняк. Алина, как ни в чем не бывало, продолжала что-то говорить. Ирэн не слышала её слов, но понимала, что она явно насмехается над парнем. Колени её подкосились, сейчас, сейчас кровавое месиво взамен этой красивой, отважной, непонимающей, непринимающей!.. И поплыли телеобразы расстрелянных трупов... Слезы отчаяния выступили на глазах, и она, приседая, продолжала шептать-хрипеть, - бежать, бежать!
- И оно тебе надо. Надоели мне ваши пушки! - продолжала, с желтоватой скукой видевшего все на этом свете человека, рассматривая, словно игрушку забавного трехлетки, черное дуло, Алина.
Парень усмехнулся в ответ её выражению лица, и покачал головой.
- Дай хоть посмотреть - из чего меня чуть что расстреливают?!
- Не дам, не положено.
- А стрелять положено?
- Положено.
- Положено? - скептически хмыкнула Алина, и ей стало жалко этого русского парня, вынужденного служить чеченцам, с которыми все ещё воюют его ровесники...
Они посмотрели друг другу в глаза, и застыли на мгновения в прицельном обоюдном гипнозе мужчины и женщины.
И тут на героическом полете Ирэн подлетела к ней, и вцепившись в рукав её кожаной куртки, потащила со двора, - Да мы только в туалет сходить, пардон, пардон!!
- Да почему это я должна бежать? - продолжала упираться Алина, Почему я должна бояться ходить по своему городу? Не пойду! Не побегу никогда! Пусть стреляет! Пусть!
- Больные на голову что ли? - хмыкнул парень, - Да бегите же, бегите, пока вас хозяева не заметили! И видя, как упирается Алина, умоляюще зашептал, - Я вас умоляю, я вас прошу!
ГЛАВА 9.
Вот это да! Вот это апофеоз! Метафора! Какой-то бред! - шла, восклицая, Алина, - О как все невозможно!
- По чему ты не испугалась?!
- Да надоело! Чуть что - тычут пушками, понимаешь ли. И все равно боятся больше. Все чего-нибудь боятся. Трясутся за свою жизнь. А я не хочу! Я хочу жить и не бояться, как невменяемое животное. И буду! Где твой лысый с обрубленным носом?! Впрочем, нет на свете ни одного мужчины, который бы мог хоть чем-то заинтересовать меня!
Они дошли до дощатого зеленого забора и вошли в ворота.
Это был город в городе. Это был настоящий мистический бал.
Разрушенный, выселенный двор, окруженный тремя старыми в желтой штукатурке с выбитыми кое-где окнами постройками, гудел народом, в свете факелов мелькали лица.
Женщина с покрытым густыми белилами лицом в белом платье с голубым крылом ангела прошла-проплыла мимо них, затем человек в цилиндре, длинноволосый хиппи, панк с зеленым гребнем волос на голове...
Что это? - спросила Алина никого, и ей ответили из темноты - Да, так... тусовка. Нас выселяют. Дома продали под гостиницу, на снос.
Вокруг Ирэн закружила толпа разномастных людей и увлекла её в мерцающую огоньками фонариков тьму. Алина осталась одна, среди незнакомых лиц, и в тоже время вроде бы знакомых. Все они были людьми приблизительно равного образования, воспитания, круга, хотя и совершенно разных возрастов. "Пора брать интервью", - подумала она, достала из сумки диктофон, включила и спросила первого попавшегося ей бородача, напоминающего купца, или художника передвижника: - Что для вас это место?
Он задумался на мгновение, его серьезные карие глаза таинственно блеснули в свете мелькнувшего мимо факела: - Мы существуем в ситуации информационного потопа, пора уже строить Ноев ковчег.
- Но если говорить объективно, это же страшно - приличные люди, носители культуры собираются в каких-то развалинах. Отсюда - наркотики, инфекции, депрессия, опустошенность и суицид!
- Объективность недоказуема. - Словно не слыша её, продолжал незнакомец, - Абсолютно недоказуема, потому что объективная реальность существует вне нас. Все что объективно, не субъективно. А здесь собрались люди не шаблонного мышления, здесь сплошь субъекты.
- Что для вас это место? - спрашивала Алина у другого, уже отчаявшись найти у спрашиваемого адекватность восприятия требований современной жизни и своего места в ней.
- Альтернативная культура... - после минутного раздумья, ответил ей одутловатый мужчина лет тридцати в черном, развевающемся полами, словно флагами, плаще. - Я думаю, что это уходящая реальность. И все кто приходят сюда немного ностальгируют по тому, что нет в реальной жизни. Это маленький остров, на котором все хотят обрести иллюзию времени давно утраченного, ответил ей Александр Детков.
"Детков... Детков..." - заработало в её мозгу, - "Детков руководитель группы, влетевшей в редакцию газеты "Московский Комсомолец", с целью предупредить о том, чтобы не выступали против "Памяти".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133