Человек, который может с различных позиций профессионально рассмотреть любую точку в искусстве - и является настоящим тайным лидером, за которым тянется сознание века.
- Андеграунд? ... - отвечал после мастера перфомансов человек в черных джинсах и черной рубашке, явно увлеченный больше политикой, чем искусством, - Эскалация андеграунда это анархизм, который ведет к фашизму. Так как всякая пересвобода уничтожает саму себя. Единственная альтернатива - это психоделический марксизм - а это осознание своей несвободы и существование в обществе в той функции, которую ты сам внутри себя сознаешь
"Господи, кого здесь только нет!.. - Воскликнула про себя Алина, - Но как ни странно, все сказанное и увиденное уживаются вполне мирно. Это тебе не черно-белый уголовный мир, где все требуют друг от друга жить по понятиям, о понятия о понимании не имеют. А тут - словно я вновь и вновь приземляюсь в неизведанный мир, принимая все, так прыгают с парашюта".
И все же с надеждой разобраться потом, при обработке пленки, пошла искать пропавшую в толпе Ирэн.
Она пересекла двор, заглянула в один их подъездов старого дома и попала в бар. В баре созданном из подручных материалов разрушенных особняков было вполне уютно. Парами, группками люди общались, говорили без умолку. Иностранные журналисты, коих было куда больше, чем отечественных, сновали с фотоаппаратами. И почувствовала что ей не тесно в толпе индивидуумов. Не найдя там Ирэн, Анна вышла и пошла в первый попавшийся открытый подъезд и спустилась на свет по разбитым ступеням в подвал. Ей хотелось прерваться, остановиться и трезво поразмыслить не об увиденном и услышанном, а о своем месте на фоне всей этой картины. Зачем она здесь? Но чувствуя, что это бесполезно, она уже, не понимая зачем, переступала порог.
ГЛАВА 10.
На пороге она споткнулась.
- Осторожней, - послышалось, словно из неоткуда.
Она огляделась в полутьме, пронзенной острыми лучами серебристого света: зал, преобразованный их бывшей квартиры, с содранными обоями, и от того обнаженными стенами, бетонным полом - весь в серых тонах и оттенках, как на старой фотографии. Бесшумный, гулкий зал выглядел совершенно нереально. Небольшого роста лысый субъект в черном пропыленном, словно выгоревшем, комбинезоне сматывал провода.
- Ой, - растерялась Алина, снова споткнувшись.
- Приветик, - подошел он к ней, буратинно улыбаясь начисто лишенной зубов щелью рта. Нос его действительно был, словно обструган, обтесан скарпелью, после работы которой забыли о шлифовке.
- Вот... я и пришла, - проговорила она, а глаза её не могли оторваться от его ясных карих глаз, таких глаз, что они затмевали невероятную, светящуюся в полумраке бледность его лица. Руки её тем временем протягивали ему диктофон, и она недоуменно трясла его.
- Что? Сломался что ли? - посмотрел он на аппарат ловли слов, взял его, и приглашая кивком головы в маленькую конурку со столом и лавками, сказал: - Пойди, сначала чайку попей.
Она вошла в эту небольшую обшарпанную комнату, села на импровизированную под диван лежанку. Напротив сидел толстый мужчина с проплешиной на темечке, казалось, он не заметил её, даже не кивнул, приветствуя, продолжая разбирать запутанные провода.
- Меня вообще-то зовут Алина, - совершенно растерянно сказала она, - Я вообще-то пришла брать интервью.
Бритоголовый забавно усмехнулся и представился:
- Алексей.
Толстяк, как бы не отвлекаясь от своего занятия, молча налил ей в чистый, но потемневший от крепкой постоянной заварки, стакан чаю.
И пока Алина рассуждала - настолько чист предложенный стакан, чтобы решиться пить из него, никого не оскорбляя своей брезгливостью, не рискует ли она заразиться какой-нибудь заразой - "пить иль не пить, вот в чем вопрос", - зависло у неё в голове, Алексей, застыв в дверном проеме, молча разглядывая её, и вдруг спросил:
- Ну, чего, Альк, хочешь повыть в микрофон?
- Хочу, - кивнула она, совершенно не обидевшись на такое панибратское обращение мало знакомого человека.
- А! Ты уже здесь - влетела Ирэн в студию, - А я уже волноваться начала, как бы что с тобой не произошло! Вы представляете, Алексей, час назад эта женщина стояла под дулом автомата и хоть бы хны!
- Да, - словно вглядываясь во внутрь себя и с трудом вспоминая, что же это было и было ли вообще, кивнула Алина. - Это живая метафора. Меня не пускали сюда, кажется, они были мафией, или нет, чеченцами, но похожие на итальянцев... только автомат держал русский... Это как раз самое больное в этом моменте. А с остальным можно справиться. Меня не пускали сюда, а мне стало смешно, и я прошла сквозь заслон, словно сквозь стену судьбы. Вот и все. Сколько раз уже приходилось переступать через возможную смерть...
- Смерть? - Алексей посмотрел на неё внимательно, и тут она увидела, что не только нос, - все лицо его испещрено шрамами. А нос его вообще... Она совсем забыла про нос, но нос его лишенный выпуклости ноздрей весь кончик носа - сплошной шрам. "Так не режут в драке, это не ожог, господи, господи, что же это?.." И жалость, томительным ядом зародившись в сердце, разлилась по телу.
- ...Смерть, - продолжал Алексей, - А знаешь ли ты что такое постоянное чувство присутствия собственной смерти?
- Знаю, - тихо кивнула она, неотрывно глядя ему в глаза.
- Пойдем, повоешь.
- А что мы будем выть, Алеш?
- А мантры. Ты будешь просто подвывать, а я со словами. Пойдем с нами, кивнул он Ирэн.
- Только и слышу мантры, мантры, а что это такое? - простодушно спросила Ирэн.
- Буддистские молитвы. Но главное в них не слова, а вибрация звука настраивающая на определенную волну. Ну, начали! - он протянул ей микрофон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133