- А сколько нужно, столько и будем?
- А сколько нужно?
- До конца.
- Но до какого?! - воскликнул Друид.
- До логического. Понял?..
"Что ж... - согласилась с ним про себя Алина, - Логично, хоть нет логики здесь никакой". И машинально посчитал её мозг:
ОСТАЛОСЬ СТО СОРОК ПЯТЬ ДНЕЙ.
И тут же встряхнулась и по-женски начала осваивать невменяемое пространство:
- Что ж!.. Если так, то дальше так же невозможно! Ведь я элементарно голодна!
- А может быть, пойдем в столовку?
- О нет! Я там уже была.
- Нельзя же быть настолько утонченной. Мы все-таки с тобой по зонам ходим, сколько видим!..
- Я приглашаю всех вас в ресторан, - взмахнул торжественно рукой Друид. Все это время он стоял в дверях и с любопытством смотрел то на Алину, то на Фому, словно ребенок вертя головой.
- Нет, - отрезал Фома, - В ресторан я не пойду. Обязательно морду набьют.
- Ну почему обязательно?! - воскликнула Алина.
- А потому что. Так всегда бывает. Без драки в рестораны не хожу.
И все-таки они пошли. И все-таки наконец-таки поели. За время пребывания в Екатеринбурге, Алина впервые отпробовала горячую пищу. Но... куда приятнее было то, что настроение их неуемно поднялось. Они играли, словно дети, в карикатуру на светских людей, и Фома заигрался. Выходя из ресторана, куда они зашли без верхней одежды, поскольку ресторан располагался рядом с гостиницей, Фома вдруг подскочил к швейцару и раскорячился спиной - мол, подайте мне пальто.
- Чайво тебе? - возмутился старый фронтовик, швейцар, - Во! Клоун! Ты смотри - и цаца твоя улыбится...
- За цацу ответишь! - резко фронтоном к нему развернулся Фома.
Но бывалый старикан был куда лаконичней - ударил сразу.
Фома отпрянул, разинув рот от удивления. Но... Не бить же старика!..
И хохотала Алина на морозе, пока старик с вытолкнутым Фомой объяснялись через стекло дверей, строя друг другу невероятно комические рожи. И бесполезность всех сопротивлений заполнила раскисшей пустотой фантазии Друида.
ГЛАВА 24
И вновь холодно, словно спектакль через толщенное стекло, воспринимала Алина реальность.
Что делать?! - изнеможенно ныли женщины, - Сил нет. Он раньше приезжал к нам на недельку, и это было очень весело тогда. Но третью неделю... Сначала пили, потому что вы приехали. Потом по поводу твоей белой горячки. - Перебивала одна другую. - Потом отметили начало ваших похождений по этим тюрьмам... Потом, уж без тебя, мы отмечали, что дали зал под выставку... И все по несколько суток подряд! Теперь скорбим и пьем оттого, что у Фомы синяк под глазом и в таком виде он не может поехать в Нижний Тагил. Когда ж это кончится?! Раньше мужчины так... выпивали, теперь же превратились просто в профессиональных алкашей... Все оттого что нету жесткого режима, вот чем опасна творческая жизнь!.. Так это твой!.. А мой, как ни странно, ещё умудряется через день преподавать в Университете! Вот интересно, какие лекции он там читает с серьезной миной лица?.. Да он же с кафедры когда-нибудь слетит, как фарфоровый божок! Весь разлетится по осколкам, а мне его потом приводи в себя, вновь делай из дебила человека! Да что же это за сизифов труд! Аля, пожалуйста, придумай хоть что-то!.. Нет больше сил!
Вчера напились и подрались, кто тоже гений, кто ещё не гений, теперь у всех по синяку. Позавчера Друид принес вдруг пистолет, и все носились с ним по крыше. Слава богу, что пистолет был куплен в детском мире! А ведь устроили дуэль. Ты посмотри, они теперь раскрашены, как спитые бандюги, горланят песни по ночам, да так, что все соседи... И кто поверит, глядючи на них, что это цвет интеллигенции Урала?!
Алина качала головой в ответ, - А вы? - спросила, не зная, что и сказать.
- Что мы? Ведь мы же столько пить не можем!
- Они закатывают нам ежевечерние концерты, а мы надеемся и ждем.
- А давайте им в ответ такой концерт закатим, чтоб им мало не показалось?
- Но как? Ведь мы ж не можем так подраться, чтоб понаставить друг другу синяков. Потом за водкой бегать по таксистам...
- Зачем нам драться. Елена, у тебя есть грим?
Когда мужчины, уже заранее встретившиеся на улице, вошли в квартиру Климовых, чтобы продолжить свое, ставшее уже традиционным, ежевечерне-всеношное пьянство, им открыло дверь странное создание раскрашенное под плачущего Пьеро с натурально хрустальной слезой приклеенной под глазом. С трудом в нем угадывалась жена Копытина, - А... это ты, моя Коломбина? - спросило создание Копытина манерно-писклявым голосом и лианообразно колыхнулось в сторону.
Как ни пытались женщины изобразить на своих лицах побои, свободная фантазия зафантанировала и надиктовала им свое.
- Что это!? - воскликнул Климов, угадав свою жену Елену в лице клоуна с размалеванным ртом до ушей. Но когда вышла поэтесса Горюшко - вся в синяках вокруг глаз - не понятно, то ли только что из морга, то ли вообще инфернальное чудовище, а за ней руки в боки появилась с боевой раскраской краснокожего Анна, и объявила: - "Все. Кончились ваши деньки. Теперь пьем мы!" - мужчины совершенно растерялись и сникли. Они разделись и, не заходя на кухню, где обычно проходило основное действие пития, пошли в комнату, единственную комнату Климовых являвшуюся одновременно и спальней, и детской, и кабинетом, и гостиной, расселись на диване и, включив в телевизор, уставились в экран.
- Может, все-таки примем? - достал бутылку Копытин.
- Ты что! - воскликнул Климов, - Если у баб крыша поехала, то это уж полный конец! Если уж бабы запили то это!.. - Он ошарашено мотал головою, не находя нужных слов, - Им такое может прийти в голову, такое!.. Все, мужики, - сухой закон! Мы должны сохранять трезвость и бдительность. Что-то будет.
- Так, что же у нас теперь по программе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133