– Речь идет о ключах, не так ли? – пытаюсь угадать я.
– Да, о ключах, – подтверждает он и вытаскивает их из кармана.
– С ключами пани Трояновой все в порядке, – показывает он связку ключей поменьше. – Этот – от ее квартиры, этот – от дома, вот от почтового ящика.
И ключи Йозефа Трояна оказались в порядке.
– А вот ключ Галика от квартиры, – продолжает Карличек с непривычной для него медлительностью, – дальше идет ключ от письменного стола. Стол при взрыве был поврежден и почти целиком сгорел. Это изложено в протоколе. В столе была уйма бумаг. Пока мы нашли лишь клочки какого-то ценника электроприборов, заметки, относящиеся к работе в институте, обычные документы и несколько тысяч серии «С-Е».
Карличек выжидательно смотрит на меня.
– Продолжайте, – говорю я.
– Как вам угодно. Эта серия «С-Е» весьма подозрительна. Кроме того, по-моему, Йозеф Троян и Роман Галик отлично знали друг друга и Троян, который жил только благодаря инъекциям инсулина, использовал близость Галика со своей женой. Вся тройка принадлежала к одной и той же банде. Положение Трояна было таково, что он готов был пойти на все, чтобы достать деньги. Он ведь, собственно, не жил, а прозябал и, думаю, обвинял в этом новое общество. С этими купюрами он наделал много глупостей, и его убрали. Как убрали в свое время Войтиржа со Шрамеком. О сержанте Вране и той девушке с 286-го километра я уж не говорю. Они собирались в дальнейшем устранить и Ленка. А пока что отправили на тот свет Троянову и Галика. Некто избавляется от всех по очереди. И если убраны еще не все, то убийства будут продолжаться, поэтому мы должны быть начеку. Кто-то не желает делиться с остальными. Самая губительная страсть – это страсть к деньгам. И если ею заболевают, преступление следует за преступлением. Я вовсе не собираюсь читать лекцию на моральную тему. А просто хочу сказать, что вдохновителем всего происходящего является некая темная личность. О банде в целом говорить уже не приходится. Сами деньги и истребили ее. Мы должны разыскать эту бестию. У нас есть кое-какой словесный портрет этого типа, сделанный пассажирами автобуса, есть следы у мусорных ящиков, его видели в больнице, к тому же он опытный химик… Значит, будем искать химика, живущего не по средствам, борода которого не слишком бросается в глаза, если он покрасит ее в черный цвет.
Строя свои фантастические гипотезы, Карличек разошелся вовсю. В эту минуту его наверняка уже не волновали мысли о Гелене Дворской.
– Вы правы, Карличек, – заверяю я его, – но закончите, пожалуйста, свой рассказ об этих ключах.
– Как вам угодно, – повторяет он. – Так вот, в квартире Галика ничего не обнаружили. Никаких частей от адской машины. Бумагу, дерево и материю уничтожили огонь и вода. Есть, правда, интересная деталь. У Галика была большая мраморная пепельница, при взрыве влетевшая в застекленный бар. Она оказалась полна окурков. Галик не был заядлым курильщиком и курил другой сорт сигарет. Вот еще один след. Черный турист-химик был, напротив, завзятым курильщиком и любил дорогие сигареты.
– Я это отмечу, Карличек, но доскажите все же о ключах.
– Как вам угодно, – уже в третий раз говорит Карличек и наконец переходит к делу. – Вот эти два ключа от рабочего стола Галика в институте и от его шкафчика. Был тут еще один ключ от шкафчика с опасными веществами, но его мы отдали в институт, а то там уже пришли в отчаяние. Вы не возражаете?
– Пока нет.
– Еще один ключ от подъезда дома. А этот маленький, с зубчиками с обеих сторон, от какого-то висячего замка. Но пока что такого замка мы не обнаружили. Бывает, правда, и так, что замок теряется, а ключ остается в связке лет на десять. Но здесь есть еще один ключ, вот он, восьми сантиметров в длину, и глупо держать его в связке, если в нем не нуждаются. Ключ довольно старинный, дверей к нему пока мы не подобрали.
Я вынимаю из связки эти два странных ключа.
– Возможно, мы кое-что о них узнаем, – говорю я.
Разыскиваю Трепинского. Он занимается операцией с манекенами. Алоиз Троужил не помнил точной даты, когда он передал Галику манекены. Такси было не государственным, а частным, имело соответствующий знак на переднем стекле.
– Если у вас, Карличек, есть немного времени, – говорю я, – то подождите. Через час таксист будет здесь.
– Товарищ лейтенант сказал, что я могу оставаться в вашем распоряжении, – отвечает он мне, снова переходя на официальный тон.
– Отлично! Значит, потом отправимся ужинать!
Но он медлит с ответом.
– Или вы уже поужинали? – Я строго смотрю на него.
– Еще нет, но…
– Тогда никаких возражений. Поужинаете со мной.
Карличек смотрит на меня уже не так упрямо и наконец окончательно сдается:
– Будет исполнено.
Я прошу Трепинского разыскать меня, как только он узнает что-нибудь о таксисте. И мы с Карличеком отправляемся ужинать.
Мы сидим за столиком в ресторане и беседуем только на вольные темы. Мне удается немного расшевелить Карличека. Он рассказывает мне, что живет с матерью, родственников у него нет; сначала он хотел стать музыкантом, и мать пришла в отчаяние, а когда он выбрал свою нынешнюю профессию, то она уже просто не знала, что и делать. Словом, развлекаемся как можем. Карличек пока еще не стал прежним, но понемногу приходит в себя.
Мы уже собирались уходить, когда меня позвали к телефону.
– Мы нашли шофера, – докладывает Трепинский.
– Я должен тотчас с ним поговорить.
– Можно. Сейчас он дома. Его такси – категории «Б». А эти такси сегодня не работают.
– Иду в управление. Доставьте его туда. Предупредите, что мы его задержим на час, а то и на два. Возьмите машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76