Но он достойно принял поражение и даже похвалил Боменса за проявленную доблесть.
Таким образом, первый день турнира стал, без сомнения, днем Боменса.
На второй день награду получил Пеллинор. Военачальник из Рекина налетел на противников как ураган: длинные волосы развевались на ветру, дикие крики разносились далеко вокруг. Несмотря на то, что его многочисленные взрослые дети уже многократно сделали его дедушкой, он сумел спешить всех, кто выступил против него, включая самого Борса. Когда неистовый белокурый бретонец приветствовал его как победителя, зрители рукоплескали им обоим.
Пеллинор был мне на свадьбе посаженым отцом и считался ближайшим родственником, и поэтому мне было особенно приятно вручить ему большую золотую с эмалью брошь из нашей сокровищницы.
Он улыбнулся мне, когда я вкладывала брошь в его руку.
– Буду носить ее до смертного дня, – заверил меня великан.
– И я тоже, – пропищал Персиваль, вырвавшись из крепких рук своего веснушчатого оруженосца и подбежав к отцу.
– Мы благодарим вас оба, – объявил Пеллинор, а мальчик, внезапно застеснявшись, обхватил руками ногу отца и почти полностью скрылся за ней. Отвесив мне церемонный поклон, военачальник из Рекина повернулся и направился к своей палатке, нарочно укорачивая шаг, чтобы сын мог за ним поспевать. Я улыбнулась, глядя, как мальчишка подпрыгивает рядом с отцом, вложив свою ручонку в огромную ладонь Пеллинора. Славно будет иметь среди рыцарей Круглого Стола сыновей Пелли.
Артур уже собирался закрыть второй день турнира, когда на поле вылетел необъявленный всадник на прекрасной белой лошади. На нем была куртка, покрытая чем-то вроде чешуи дракона, на голове – длинный белый капюшон, ниспадающий на спину и прикрывающий обе стороны лица. Красивый черный плащ стелился за ним вслед – подол и плечи богато расшиты золотом. В руке он держал черный щит. Но удивительнее всего выглядел его слуга: в тюрбане, голый по пояс, он бежал рядом со стременем, как, говорят, принято у саксонских воинов. Парень вспотел: ведь Бог знает сколько миль ему пришлось вот так пробежать, и дневное солнце жгло его кожу, которая казалась… иссиня-черной!
– Что за черт… – воскликнул Артур, а Ланс потянулся к рукоятке меча.
Наездник натянул поводья так резко, что красивое животное остановилось как вкопанное, взбрыкивая задними ногами и подметая землю хвостом.
– Артур Пендрагон, верховный король Британии! – обратился к мужу незнакомец. – Я принес тебе приветствие Восточного императора и подарок короля франков.
Всадник спрыгнул с лошади и бросил поводья слуге, потом направился к нам, и публика, завороженная этим зрелищем, затаила дыхание.
– Это ты, Паломид? – Артур вскочил на ноги.
– Да, милорд. Только что из Византии.
Паломид, арабский рыцарь с сияющими глазами, был молчаливым придворным. Раб по рождению, его мальчиком привезли из Серидиземноморья в Британию и освободили после смерти его хозяина. Артур заинтересовался его искусством верховой езды. Необычная внешность и застенчивость – почти замкнутость – привлекали к нему внимание многих девушек, но сам он отдал сердце Изольде, прекрасной королеве Корнуолла. О неразделенной любви пришлось забыть, когда в поисках семьи Паломид вернулся в Аравию.
Сейчас его темное лицо озаряла лучезарная улыбка, когда Артур по полю пошел ему навстречу. Долгим пристальным взглядом араб посмотрел на короля. Я помнила этот взгляд. Он выражал клятву воина быть верным своему господину. В нем в равной мере ощущалась надежда, любовь, преданность и радость. Артур ответил стоящему на одном колене Паломиду таким же добрым взглядом, ибо связь между королем и воинами должна быть настолько крепкой, чтобы преодолеть страх смерти.
– Добро пожаловать домой, мой друг, – произнес король, поднимая воина с колена и сердечно похлопывая его по спине, говоря при этом, как рады мы все видеть его снова в Британии. – А теперь довольно приветствий. Отправляйся мыться, а когда смоешь с себя дорожную пыль, приходи на праздник, чтобы все смогли услышать рассказ о твоем путешествии.
Весть о прибытии Паломида расшевелила рыцарей Круглого Стола, как улей новая лужайка цветов. Турнир завершился, но все уже позабыли о нем и спешили переодеться к обеду, чтобы не опоздать в зал, когда араб начнет рассказывать о своих приключениях.
Казалось невероятным, что один из нас попал в такие места, о которых мы знали только из песен и легенд… и теперь возвратился, чтобы поведать нам о них.
3
ПАЛОМИД
Когда мы с Артуром вошли в зал, Паломид был уже там и, окруженный королями и воинами, горделиво показывал небольшого сокола, устроившегося на его запястье.
– На Востоке знатные люди часто охотятся с этими птицами. Замечательная забава, а это прекрасный экземпляр, – объяснял он.
Хищник смотрел пронзительным неукрощенным взглядом, и даже когда ему на голову надели колпачок и перенесли на деревянную жердочку, он по-прежнему казался диким. Мне было жалко видеть такое свободолюбивое существо в неволе.
Рыцари расселись, каждый отыскал свое место за столом, и Паломид обвел темным взором зал, наслаждаясь светом и цветом, примечая лица участников Круглого Стола.
– Ах, миледи, – вздохнул он. – Вот это все и осталось в моей памяти. Хотя ламп я не помню.
Я заверила его, что они были новыми. Прошлой зимой Кэй приспособил к гнутым столикам металлические шесты, с которых свешивались масляные лампы. Кузнец выковал эмблему каждого рыцаря, так что плошка Борса покоилась в сетке, которую держал в клюве пеликан, а лампу Гавейна сжимал в когтях золоченый орел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149