Звучит красиво.
– Второе слово означает «морской воин». А вы прибыли с моря.
– А первое слово?
«Красивый», – подумала Бренна. Она не могла признаться перед незнакомцем, что считает его красивым. Ее щеки вновь озарились румянцем.
– Я не могу сказать, но вам это понравится. Вы должны доверять мне.
– А мне больше здесь доверять некому, Бренна. Имя Кифи мне понравилось, – ответил мужчина. – Весь тронный зал короля Донегола сейчас заполнен героями вчерашнего вечера. Уверен, некоторые из них еще спят. Эль был хорошим.
– Вам повезло, что бочка оказалась прочной, – сказала Бренна, поворачиваясь к нему лицом.
«А он хорошо сложен», – невольно подумала она и тут же осеклась. Прежде чем она успела отвести взгляд, нормандец поднял глаза и встретился с ее пристальным взглядом. «От такой ослепительной улыбки, наверное, растаял бы камень», – подумала Бренна.
– Я уже окунулся, но могу окунуться и еще, если вы присоединитесь ко мне.
Синие глаза нормандца блеснули на солнце. Бренна внутренне не могла не восхищаться его фигурой. Но как ей не хотелось, чтобы он видел в ее глазах восхищение, а тем более и сменивший это восхищение страх за то, что она показала свои чувства к нему. Оставался только гнев.
С отвращением Бренна кинула в мужчину ведра и коромысло.
– Отродье сатаны! – выкрикнула девушка. – Я присоединюсь к тебе, когда ты будешь в болоте, чтобы лучше разглядеть, как отец топит тебя. А ты будешь в болоте, если осмелишься еще так смотреть на меня. Заполни ведра и неси их в крепость. И побыстрее, или я натравлю собак.
Приподняв тунику до колен, Бренна бежала вверх по тропе. Сердитые слезы текли по ее щекам.
Она клялась себе, что этот нормандец больше никогда не заставит ее плакать.
Глава 4
Кифи тоже шел по тропе вверх. Вес доверху наполненных ведер на коромысле он едва замечал, однако рана в бедре мешала ему идти. Пристальным взглядом нормандец рассматривал дом Брайана у-Ниалла. Вот местами разваливающийся коровник, обнесенный забором курятник и полдюжины круглых хижин с соломенной крышей, окружающих каменную башню.
Внезапно перед его взором возникло видение. Он увидел добротно сбитый длинный дом, из крыши которого в нескольких местах шел дымок. Из открытой двери дома доносился чей-то смех. Затем перед глазами Кифи пронесся цветной водоворот, в котором был виден шикарный алебастровый дворец с высоким куполом, казавшийся неестественно высоким, чтобы такое могли сотворить человеческие руки.
Он поставил ведра на землю и попытался справиться с мгновенно возникшим приступом головокружения. Неужели это возвращается его память? Действительно ли он видел подобное великолепие, или это разыгралось воображение?
Образ дрогнул и распался. Перед глазами нормандца по-прежнему был Донегол – цитадель короля Ирландии. Никакого рва, никаких высоких стен. Лишь каменная ограда, обрушенная в столь многих местах, что не задержала бы и корову.
Но почему он видел это? Был ли он воином-нормандцем? Налетчиком? Была ли у него семья? Мужчина с таким рвением пытался пробудить свою память, что голова тупо заныла. Все, что он знал о своей прежней жизни, – это лишь несколько бессвязных образов и отрывок какой-то песни. Кифи был уверен, что память еще вернется к нему.
Он медленно повернулся. Никакого другого жилья с вершины королевского холма видно не было, однако легки й дымок над деревьями выдавал то, что в лесу в пределах дня ходьбы живут люди.
Подняв коромысло, Кифи понес воду к дому Бренны в дальнем конце внутреннего двора. Девушка была занята тем, что добавляла вайду – траву особого рода для окрашивания тканей – в большой котел, располагавшийся у самого входа. Через открытую дверь Кифи видел ткацкие станки, груды шерсти, веретена и прялки. В уютной комнате стоял густой аромат ланолина – животного воска, тоже нужного для окрашивания, а вокруг были развешаны яркие полотна ткани. Очевидно, здесь работали только женщины.
– Далеко отсюда поселения? – спросил Кифи, наливая воду в котел. Втайне он надеялся, что название деревеньки хоть немного разбудит его память.
– Что?
– Я имею в виду ближайший город, – сказал нормандец. По лицу девушки он догадался, что она не поняла вопроса, и добавил: – Ну, знаете, место, где люди живут близко друг к другу.
– А зачем жить так?
– Ну, для торговли или для защиты.
Интуитивно Кифи пытался нащупать в своем сознании ту единственную дорожку к тайникам своей памяти. То, как жили ирландские фермы – эти раскинутые по холмам и долинам поселения, не имеющие друг с другом никаких торговых связей, а иногда не знающие друг о друге, – казалось ему неправильным, но почему именно, он сказать не мог.
– Город – это место, где торговцы и ремесленники торгуют тем, что привозят и производят.
– Вы имеете в виду ярмарку? – спросила Бренна, размешивая воду. Она добивалась насыщенного синего цвета. – Конечно, у нас бывает ярмарка на Самайн и на Белтейн. Туда приходят и молодые, и старые. Там весело, но я бы не хотела жить в тех местах, где проходит ярмарка.
– Почему нет?
– После ярмарки мужчины много дней пьют. Если бы мы жили там, то не добились бы от наших мужчин вообще никакой работы.
– Так что, здесь нет вообще никакой деревни? А это местечко и есть королевство вашего отца? – сказал Кифи, сделав широкий жест. – Мне кажется, любой владеющий землей ирландец может назвать себя королем, если только захочет.
Взгляд Бренны стал жестким.
– Мой отец – глава клана Донегол, и на его зов готовы собраться триста воинов. Он улаживает распри между людьми и Справедливо судит их. – Щеки Бренны от негодования окрасились багрянцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85