- Марш отсюда в чащу, Горынычи, вулканы!
Добыв на кухне пустую консервную банку вместо пепельницы, они удобно расположились в столовой.
Гонза повернулся к девушке.
- Заказывайте, мадам!
Василиса плюхнулась в широченное кресло, похожее на осьминога.
- П-прикажете что-нибудь со свечами? Романс? - затеребил струны Пётр: - Может, распоёшься вначале?
- Не, я так... - томно откликнулась Василиса. - Поворожу чуть-чуть...
Она уже сидела неподвижно, прикрыв глаза. Она уже что-то строила, молча вслушивалась в гитарный перебор Петра.
Её внутреннее напряжение не было заметным. Едва дрогнул, затрепетал тонкий указательный палец правой руки. Подняв с любопытством зверька опаловый ноготь, палец плавно качнулся из стороны в сторону, будто задавая Василисе медленный темп баллады.
И - полился речитатив под произвольные звуки гитары...
- Однажды царевич Иван заблудился в коварстве...
Он плакал: "Всё - ложь и обман!
Не бывать мне на царстве!"
Но вдруг прозвучало из тьмы:
"Я послушен приказу!"
То Волк зарычал ему: "Мы
вместе - словно два глаза!"
Василиса запрокинула голову, на лице гримаса: то ли смех, то ли боль, - выражение плясало и менялось, как огонь в дровах. Строчки рождались на лету.
- Из лапы он вычистил лёд
и напомнил о главном:
"Гляди, не забудь этот взлёт,
когда станешь Державным..."
Опустила лицо, снова вскинула, тряхнув тёмной гривой, секунду молчала и... внезапно оборвала свою импровизацию задиристым танцевальным:
- That's bad! Е-ее-е!..
Гонза отреагировал в ритм, четырежды ударив по струнам.
Седой Пётр ответил виртуозным пассажем.
Вторая гитара повторила с вариацией, с перебором, и - что тут началось!.. Один заводит, другой развивает, потом меняются местами, но - не отходя от главной темы.
А Васька всё это время вопила, как сумасшедшая:
- Он открыл мне объятья
И разорвано платье...
Погибай, вдохновенье!
Как найти утешенье?
Нету мне утешенья!
Где моё вдохновенье?!..
Гонза ещё громче заорал:
- Это же - классный припев! Может выйти - потрясающий шлягер! Давай, Васька, вместо той тягомотины вжарь пару ритмичных строчек для запева и забивай припев до бесконечности!..
"А что было с волком дальше?.."
Певунья даже не сразу поняла, кто это спросил. В угаре сумасшедших аккордов, в полутьме зала музыканты не углядели, что к ним давно уже вернулся их возничий Бурханкин, топтался у входа и честно ждал продолжения сказки.
Василиса не успела ему ответить. Появился завхоз Тарас Григорьевич с ведром угля: по делу пришёл!..
"Смотритель дворца" приветствовал честную компанию. Невидимый взгляд остановился на Ваське (несмотря на минимум освещения, глаза закрывали тёмные очки).
- А, вы уже здесь! Чудненько!.. Кто со мной пойдёт зарядить на ночь отопление? Заодно и удобства покажу. У нас - почти как у городских! Ну, кто смелый? Никто не хочет уголёк покидать?.. - Девушка неуютно поёжилась: завхоз обращался уже только к ней. - Деточка, поможете старику?..
Оттопырив ногу в позе "вольно", Тарас Григорьевич ждал, будто она станет уговаривать его, что он ещё - ого-го!..
"Чего привязался?.. Тоже мне, силачку нашёл, - подумала Василиса. Будто мужиков кругом нет!.." - и буркнула под нос:
- Всё твоё утешенье - заряжай отопленье...
Она поискала глазами помощи у музыкантов. Те, казалось, не заметили.
Пётр, перебирая струны, о чем-то тихо говорил с Гонзой, который всем своим видом позировал для вечности или, на худой конец, для картины.
За Ваську вступился Бурханкин:
- Она мне уже обещала, это... Она пойдёт со мной Орлика кормить!..
Тарас Григорьевич не отступал:
- Что это за "она", когда у девушки есть имя? Как вас зовут, деточка? - сладенько поинтересовался он.
Та молниеносно вскочила, укрылась за спиной Бурханкина. Спроси кто сама бы не объяснила, отчего ей столь неприятен завхоз Тарас Григорьевич.
Василиса склонилась над оборванным шнурком высокого ботинка:
- Да зачем, здесь топить? И так тепло, а мы с Егором Сергеевичем - к Орлику.
- Вот и ладненько! Вместе сходим. Мне ведь тоже в подклеть... - сказал Тарас Григорьевич и добавил назидательно: - Сейчас тепло, а завтра тем более всё должно быть в ажуре.
Он собрался поухаживать: поставил ведро, потянулся лапищами к её куртке из разноцветных меховых лоскутков.
Василиса рванула к выходу:
- Егор Сергеевич, я вас на крыльце жду!.. - и умчалась, хватая на ходу шарф.
Пётр с Георгием только теперь ошеломлённо поглядел ей вслед...
Обрамлённый лесными кудрями, покрытый нехоженым снегом, залитый восковым светом огромной луны - лик зимнего двора был непостижимо прекрасен.
Певунья замерла на балюстраде крыльца. Не обременённая ни годами, ни знаниями, она промолчала, тихо-тихо что-то промолчала, чтобы самой себе неслышно...
Скрип двери за спиной пробудил Василису от грёз. На крыльцо вышли музыканты.
Она вздрогнула и проронила от неожиданности, вцепившись в Петра:
- Белый, я хочу быть такой...
- Да! Покой!.. Красота! - громко залюбовался, нарушил девственную тишину Гонза: - Какой воздух!.. Здоровья - на сто двадцать лет! Но я бы долго не смог: я - урбанист!
Васька ехидно прищурилась:
- А вы чего вышли? У меня здесь свидание.
- С кем это?! - плечом к плечу грозно надвинулись музыканты.
- Мало ли... Со снегом!...
За их спинами маячил Тарас Григорьевич. Певунья отошла подальше. Пётр с Гонзой перегруппировались, загородили ей дорогу.
- Дружка себе нашла... Теперь будет шляться, вместо того, чтобы работать... - озабоченно покачал головой Гонза.
- Ладно, давай соорудим ей п-приятеля, чтобы не п-пришлось их вдвоём п-потом далеко искать, - предложил вариант Пётр.
Что друзья порешили с её личной жизнью, Василиса уж и не слушала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78