– Мари!– Джис? – Она потянулась и на секунду ее лицо озарилось улыбкой. Потом она вспомнила, что произошло, и улыбка угасла: – Что случилось?– Твой отец здесь.Она вскочила, нервно провела рукой по волосам и оправила одежду.– Я выгляжу нормально?– Замечательно.Она пересекла комнату, и Бертон последовал за ней на почтительном расстоянии. Он смотрел, как она прошла через холл и остановилась в дверях.– Папа?Они обнимались и плакали, и на своих щеках Джизус тоже почувствовал слезы.Позже, когда они горячо и беспорядочно рассказывали друг другу о своих переживаниях, она вспомнила, что должна представить отцу человека, спасшего ее. Она встала и, стараясь казаться спокойной, взяла его за руку.– Папа, это Джизус Бертон, человек, который спас меня. Джизус, это мой папа–Найджел Рэйми. – Потом обернулась к человеку в строгом костюме: – А это Кевин Пайк.– Я думал, ты меня вообще забыла, – сказал Кевин ровным голосом. Он встал, пожал Бертону руку и обратился к Мари: – Ты не хочешь обнять меня и поцеловать?Джизус почувствовал, что Мари смущена. Сделав над собой усилие, она отпустила его руку, покорно подошла к Кевину и поцеловала его в щеку. Бертон не выдержал и отвернулся.– Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить, мистер Рэйми?– Спасибо, нет. Я хочу немедленно увезти дочь домой.Кевин, держа девушку за руку, вел се к дверям.– Если вы не возражаете, – сказал он как-то по-детски, – мы с Мари уединимся на минутку.Человек из ФБР тоже поднялся, собираясь уходить.– Ну, все в порядке, – сказал он. – Я буду ждать вас на улице. – Он пожал Джизусу руку и исчез в дверях.– Бертон!– Да, мистер Рэйми. – Джизус смотрел на отца любимой, ожидая, пока тот заговорит. Все признаки его недовольства были налицо. Джизус понял, что сейчас ему предстоит выслушать целую лекцию.– В ФБР посвятили меня во все детали дела Тали. Я понял, что вы и она очень близки.– Это так.– Вы любите мою дочь?Это вопрос, на который было легко ответить.– Да.– Вы знаете, что она помолвлена?– Знаю.– Каковы ваши намерения?Намерения? Он не знал, можно ли запутанный клубок не зависящих от него обстоятельств и бушевавших внутри него чувств назвать намерениями. Никогда прежде он так не сомневался в своих намерениях.Прищурив глаза, Найджел Рэйми смотрел на него. Он, казалось, ясно видел происходившую в душе Бертона борьбу. Этот человек привык достигать намеченной цели.– Что вы можете ей предложить, Бертон? Она никогда не будет счастлива с вами, – сказал мистер Рэйми, приняв окончательное решение. – Я не хочу, чтобы вы считали меня неблагодарным, – продолжал мистер Рэйми, – но я желаю для своей дочери действительно того, что ей нужно. И чувство благодарности не должно мне помешать. Я хочу, чтобы она была счастлива. Она – самое главное в моей жизни.– В этом мы с вами солидарны, не правда ли? – горько улыбнулся Джизус.Рэйми хотел продолжить, но сбился и удивленно посмотрел на Джизуса.– Папа. – Мари стояла в дверях, глядя только на Бертона.– Ты готова? Мне хочется побыстрее забрать тебя домой, – сказал Найджел Рэйми.Мари наблюдала за выражением лица Джизуса. Оно не оставляло ей никакой надежды. Непереносимое чувство разочарования охватило ее. Разочарования и сожаления. Она переживала, что не смогла заставить полюбить достаточно сильно. Что он был готов дать ей уйти из своей жизни. Что она всегда будет любить его. О последнем она сожалела больше всего.Ей хотелось остаться помочь ему, дать Бертону последний шанс, но она знала, что это приведет только к поражению. Джизус должен все сделать сам. Она не могла за него выиграть это сражение.– Она никуда не поедет, Рэйми. – Его слова произвели впечатление разорвавшейся бомбы. – Мари останется здесь и выйдет за меня замуж, как только мы сделаем все приготовления к свадьбе.Казалось, опыт последних месяцев научил девушку держать себя в руках, но все уроки прошлого не смогли помочь ей сейчас. Она закрыла глаза, и слезы градом покатились по щекам.– Черт побери! – После минуты изумления мистер Найджел Рэйми наконец обрел дар речи. – Посмотрите на нее, – гневно проговорил он. – Вы хотите добиться своего, воспользовавшись ее растерянностью. Натали, у тебя будет время подумать обо всем дома.– Это касается только меня и вашей дочери, – твердо сказал Джизус.Как бы сильно Мари ни любила Джиса, существовали вопросы, на которые она должна была получить ответ. Только тогда она могла быть спокойна. Она крепко закрыла глаза.– Ты знаешь, что мой отец богат, как древний Мидас?– Знаю.– Ты знаешь, что я всегда делала только то, что хотела?Джис мягко рассмеялся.– И ты знаешь, что я могу быть упрямой и порой со мной будет трудновато? Почти так же, как с тобой.– Открой глаза, Мари.Она послушалась и заглянула ему в глаза.– И ты знаешь, что ни на что на свете нет никаких гарантий? – прошептала она.– Нет, есть, – ответила Джизус. – Я уверен, что всегда буду тебя любить. Обещаю, что всегда буду верить в твою любовь. Клянусь, что всю оставшуюся жизнь буду стараться делать все, чтобы ты была счастливой. А на все остальное действительно нет никаких гарантий. – Джизус протянул ей руку.Мари подала свою, и их пальцы сомкнулись.– И ты отдашь мне всего себя, Джизус? Все плохое и хорошее, что только в тебе есть? Я хочу получить все без остатка.– Все. Даже то, о чем я сам не подозреваю. – Он прижал Мари к себе, и, забыв о присутствии мистера Рэйми, они целиком отдались поцелую, который ни один из них не собирался заканчивать.– Черт меня побери! – Голос мистера Рэйми потерял былую уверенность. – Ты, кажется, действительно любишь его?– Да.– А как же Кевин?Не размыкая рук, обнимавших Джиса, Мари обернулась к отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54