Моя рука слегка дрожит, когда я беру кисточкой то тени, то пудру. Потом я оцениваю эффект, который мне удалось достигнуть. А эффект, надо сказать, отвратительный. Та сияющая женщина, которую я привыкла видеть в зеркале каждое утро, когда просыпалась вместе с Ави, исчезла, а вместо нее появилась какая-то трясущаяся стареющая леди с голубыми волосами и одутловатыми щеками – та, чья внешность безнадежно испорчена многими годами одиночества. Я вижу перед собой именно ту женщину, в которую я так боялась превратиться. Ту, которая доживает свой век, не имея понятия о любви. Она собирает хлебные корочки в газетный кулек и идет в парк кормить голубей.
Наконец приезжает Куинси. Она входит в прихожую, снимая свой белый шерстяной балахон. Она расчесывает свои короткие рыжие волосы, слипшиеся от дождя и снега.
– Ты выглядишь такой уставшей, дорогая, – говорит она. – Я рада, что ты снова дома.
Дэн Перри ласково тискает меня, ухватывает за подбородок.
– Ты все еще прелесть, Мэгги. Только совсем разбита.
– Спасибо, – отвечаю я и беру Куинси под руку. – Честно говоря, я ожидала такого любезного отношения.
Дэн вьется около нас. У него прекрасная фигура. Потом он исчезает на кухне.
– Я должен заморозить шампанское.
– Мне тебя очень не хватало, – говорит Куинси, усаживаясь в гостиной на один из диванчиков с ситцевой обивкой. – Я чувствовала себя такой беспомощной, когда это случилось. Мне хотелось сделать нечто большее, чем просто поговорить с тобой по телефону. Но я даже не могла двинуться с места. Ну, как ты, Мэгги?
– Да тебе ничего и не нужно было делать. Это было ужасно, и мне кажется, что будет еще хуже, потому что первый шок прошел, я все еще потрясена.
Дэн возвращается в комнату. Его черные глаза искрятся, когда он смотрит на Куинси, а потом на меня.
– Ты уже сказала ей?
– Еще нет, – говорит Куинси, хлопая его по руке. – Только собралась. Мэгги, тебе хотят предложить вести одно телевизионное нью-йоркское шоу, которое запланировано к эфиру этой весной.
– Разве это не грандиозно? – говорит Дэн. – Куча денег и свое собственное шоу. Ты объездишь весь мир, все самые знаменитые места. Ты получишь от этой работы колоссальное удовольствие.
Они внимательно смотрят на меня, ожидая хотя бы намека на какие-нибудь эмоции. Рада ли я, или мне не по душе это предложение? Но я только в недоумении хлопаю глазами.
– Ну? – спрашивает Куинси и смотрит на Дэна.
– В каком смысле?
– Ну, разве ты не потрясена? – спрашивает Дэн.
– Нет, нисколько. Скорее даже раздражена тем, что ты вальсируешь здесь, полагая, что я должна прийти в восторг от какого-то шоу. Разве я должна как-то особенно реагировать? Кроме того, это все-таки моя жизнь, несмотря на то, что она процентов на десять наполнена вами.
– Никто и не говорит, что она не твоя, – мягко произносит Куинси. – Нам всего лишь пришло в голову, что тебе нужно отдохнуть вместо того, чтобы возвращаться на Ближний Восток и опять делать репортажи об этой войне. Мы подумали, что ты будешь рада сделать что-то значительное.
– Я уже делаю это, – огрызаюсь я.
– Ну, если под таким углом смотреть твои репортажи из Мариона, то ты права, – саркастически хмыкнул Дэн. – Но эта чертова дыра никак не сравнима с тем, что ты увидишь, путешествуя по миру – бывая в Париже, Лондоне, Риме и Афинах. Когда ты займешься этой новой работой, ты обо всем забудешь.
Меряя пространство перед окном, я едва держу себя в руках. Меня охватывает паника, когда я допускаю, что кто-то может отнять у меня часть моего мира, ведь в этой части – Ави Герцог.
– Послушайте! Я очень благодарна вам обоим, но мне нравится делать то, что я делаю. И я намерена вернуться на Ближний Восток.
Дэн совсем сникает и устало трет кулаком глаза.
– Я открою шампанское, – говорит он.
– Мэгги, – начинает Куинси, – я понимаю, как тяжело тебе от того, что случилось с Джоем, но ты должна постараться превозмочь это. Ты можешь зациклиться на этом, и я подумала, что новое назначение пойдет тебе на пользу.
– Я согласилась приехать сюда только потому, что наступило временное прекращение огня, и теперь лишь вопрос времени, когда сирийские войска пополнят ряды ООП. Драка разгорится снова, и когда это случится, нужен будет кто-то, чтобы делать об этом репортажи.
– Мэгги, остановись. Ведь ты не единственный репортер, которого они могут туда послать!
– Нет, я единственная, кто действительно разбирается в том, что может произойти. Все прочие питаются информацией из вторых рук. Вот им-то и следует поручить вести это шоу.
Дэн снова появился в комнате. На этот раз он держит поднос, на котором бутылка шампанского и три фужера.
– У меня есть для тебя новости, Мэгги, – говорит он, хлопая пробкой. – Дело в том, что нашей публике на все это наплевать. Они даже не в состоянии отличить шиита от еврея, а сунита от палестинца. Единственное, что их интересует, это могут ли они спокойно ездить в Европу без риска быть захваченными в заложники. Может быть, еще нефтяной кризис. В крайнем случае, еще вопрос, захватят ли коммунисты власть в мире. И то, последнее интересует их потому, что это может сказаться на рынке недвижимости. Пойми, Мэгги, телевидение в Америке – дело паскудное.
– Ну что же, тогда вам, может быть, стоит подыскать себе более сговорчивого клиента. Какого-нибудь милягу, который с радостью побежит делать это идиотское шоу.
Куинси бледнеет.
– Какая муха тебя укусила?
– Как ты только можешь говорить в таком тоне! – говорит Дэн, протягивая мне шампанское. – Ты не просто наш клиент. Ты наш близкий друг.
Однако я не в состоянии отвечать. Я закрываю лицо ладонями и плачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130