Я рассматриваю его с таким любопытством, как будто никогда в жизни не видела людей, которым ежедневно приходится сталкиваться с самыми неприглядными сторонами действительности. Потом до меня доходит, что ведь я-то занимаюсь тем же самым. Даже, пожалуй, еще худшим. Каждый вечер я выстраиваю все эти и без того шокирующие ужасы таким образом, чтобы они ожили еще раз на телевизионных экранах. Единственное различие между Брайном Флагерти и Мэгги Саммерс в том, что Мэгги двоедушничает, а Брайн все принимает как есть. Однако все это не имеет никакого отношения к тому, что Брайн сопровождает меня сейчас к магазину Чэндлера. Вообще-то все происходит только из-за того, что он так удивительно похож на Пола Ньюмена.
Я взяла последнюю пару дорогих, ручной работы туфель с высоким подъемом. Теперь я могу себе позволить дорогие покупки – теперь у меня ни кредитной карточки, ни чековой книжки. Спасибо тебе, Эрик Орнстайн!.. Высыпая из кошелька последнюю мелочь, чтобы расплатиться за покупку, я с тоской думаю, что теперь придется тащиться пешком до студии Ай-би-эн. Раздраженная, злая и озабоченная, я отхожу от кассы и медленно выхожу из магазина. Брайн следует за мной всего в нескольких шагах.
Я почти была готова обернуться, чтобы подождать его и взять под руку, как вдруг услышала у себя за спиной:
– Какая у тебя роскошная жопа, Мэгги!
Я споткнулась, и опять совершенно непреднамеренно. Однако я снова симулирую возмущение, когда бросаю в ответ:
– Несомненно. Но профиль у меня куда лучше. Почему бы вам не идти рядом со мной, чтобы хотя бы бросить на него взгляд?
– Нет уж, – ответил он после небольшой паузы. – Лучше я полюбуюсь на вас сзади.
Тогда я остановилась и закусила нижнюю губу. Я и сама не знала, чем все это может кончиться, однако явственно ощутила, что мои трусики успели увлажниться.
– Брайн, – пробормотала я, – мне нужно поспешить на студию. Я опаздываю.
– Ну так пойдем, – сказал он, беря меня за руку. – Моя машина здесь неподалеку. Я тебя довезу.
Машина уже энергично пробиралась по переполненным улицам, когда Брайн поинтересовался:
– А когда ты сегодня сматываешься с работы, Мэгги?
Я слегка приподняла подбородок и покраснела.
– Сматываюсь с работы? – тихо повторила я.
Но все и так было яснее ясного. Даже если Брайн «сматывается», а Мэгги «уходит» с работы, дела это не меняло. К такому простому умозаключению пришла Мэгги Саммерс после недолгого аналитического размышления.
Пробившись сквозь уличные заторы со сноровкой заправского полицейского патрульного, Брайн подкатил к студии Ай-би-эн. Едва коснувшись пальцем моих губ, он скорее сообщил, чем спросил:
– Я заеду за тобой в семь.
Неохотно кивнув, я подумала о том, что диктаторские замашки в природе мужчины и что по отношению к женщине они допустимы лишь в одном случае – если женщина позволила себя увлечь в такое укромное место, где мужчина начинает ее страстно домогаться. Жизнь не так приятна, если нет взаимного влечения. Женщина так или иначе оказывается в проигрыше. Однако куда хуже, если подавленную и подчиненную женщину насилуют и в других сферах бытия. Хуже – потому что такая форма насилия делает женщину фригидной. Когда в тот день я сидела в машине Брайна, то сознавала, что ему удалось поставить меня в подчиненное положение только потому, что я добровольно подчинилась. А добровольно подчинилась я по той причине, что он был так сексуален, что у меня просто не было другого выбора. Впрочем, было еще кое-что: Брайн Флагерти не имел никакого отношения к тем кредитным карточкам и чековым книжкам, из-за которых я в свое время не могла позволить себе купить пару самых дешевых туфель…
Так или иначе, но мой рабочий день окончился, и я снова оказалась в новом синем «плимуте» Брайна.
– Мы едем в бар на Маспете. Он как раз неподалеку от моего дома, – заявил Брайн. – Спиртное там подают приличными порциями и играют все хиты шестидесятых. Тебе понравится.
Мы приехали в этот кабак, который оказался шумной и тесной комнатой с громадным телевизором, укрепленным в углу под потолком, и длинной полированной стойкой бара, на которую наседала толпа народа. Брайн пробил нам дорогу сквозь эту прорву публики, орудуя локтями, и наконец отыскал свободное местечко где-то в углу, вдали от телевизора. Вклинив меня между двумя незнакомцами, которые приветствовали его столь буйно, что едва не повалили на пол, он заказал пиво для себя и колу для меня.
Когда Брайн заказал вторую порцию пива, я наконец позволила себя уломать и согласилась выпить.
– Будь добр, Мак, даме скотч со льдом, – проинструктировал он бармена, который шустро исполнил заказ и отправил стакан с выпивкой по гладкой стойке прямо в открытую ладонь Брайна.
– А вы – Мэгги Саммерс? – спросил бармен, подходя к нам.
И сразу десятки глаз уставились на меня. Я улыбнулась и кивнула, чувствуя себя весьма неуютно в центре всеобщего внимания. Конечно, это было совсем не то, что я испытывала, попадая в подобную ситуацию вместе с Эриком, но я все же предпочла бы, чтобы меня вообще не замечали.
– Дерни, Мэгги, – сказал Брайн, понимая мое состояние, – и мы отправимся плясать.
Скривившись, я сделала большой глоток. Я всегда ненавидела скотч. Потом мы пошли танцевать.
Танцевали мы под зажигательную «Жаба-Еремей», однако, несмотря на сумасшедший ритм музыки, Брайн и я едва двигались. И несмотря на то, что мы едва двигались, я то и дело наступала ему на ноги. И каждый раз Брайн в ответ крепче прижимал меня к себе, – он обнимал меня с такой силой, что мои ноги едва доставали до пола. А пока мы, можно сказать, танцевали, я успела сделать весьма существенное открытие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130