Брайн Флагерти был не просто бравый парень. Он был парень-кремень. Об этом я подумала за секунду до того, как снова погрузилась в свойственные мне аналитические размышления. Нужно заметить, что такие две фазы, как просто «бравый парень» и «парень-кремень», чрезвычайно отличаются друг от друга, даже если они прощупываются сквозь плотную ткань мужских брюк. Просто бравого парня ощущаешь постольку поскольку, тогда как парень-кремень чувствуется как таковой и без всяких оговорок. Если перевести это на научный язык, то просто бравый парень – это промежуточное состояние между мягким и близким к функциональной готовности, а парень-кремень – это просто нечто ни с чем не сравнимое.
Музыка продолжала греметь. С утра у меня во рту не было маковой росинки, за исключением чашки кофе, и я почувствовала головокружение и зверский голод. Я напрасно подумала про еду, поскольку еда ассоциативно приводила меня к мыслям об Эрике, а мысли об Эрике продуцировали чувство вины. Очередная песня закончилась, и Брайн отвел меня обратно к стойке, где прошептал мне на ухо:
– Мой дом тут за углом, Мэгги. Сегодня четверг, а, значит, мой брат Дэнни сегодня работает на своей мебельной фабрике допоздна и вернется домой не раньше одиннадцати.
Я начала что-то говорить, но его рот слился с моим.
– Если мы не слиняем отсюда прямо сейчас, – хрипло добавил он, – в нашем распоряжении останется меньше трех часов…
Куинси уже оделась. Она сидит на краю моей постели и пьет кофе.
– Разве к Ави ты чувствуешь то же самое, что и к Брайну? – спрашивает она.
Я задумываюсь на одну-две секунды.
– Нет, – отвечаю я медленно. – Думаю, я все же любила Брайна, ведь он дал мне то, чего я никогда не знала.
Куинси многоопытно улыбается.
– Интересно, что бы это могло быть, кроме оргазма?
Наступает мой черед улыбнуться.
– Вообще-то, больше ничего. Но и это уже не так мало.
– Ну и что, чувствуешь ты к Ави то же самое, что и к Брайну? – настаивает она.
Ее вопрос озадачивает меня, и я погружаюсь в размышления об этих двух мужчинах. Я любила Брайна Флагерти за то, что с ним я узнала, что такое секс. Он раскрыл для меня самой тайну моего тела. Брайн был словно наваждение – заставляя забывать о времени, пространстве и даже о здравом смысле. С ним я жила лишь физическими ощущениями, о которых раньше и понятия не имела. В это время я даже не была способна осознавать нашу связь как сексуальное влечение – из-за которого многие женщины навлекают на себя неприятности и которое мужчины, в большинстве своем, удовлетворяют, зажмурив глаза. Именно такой была в самом начале и моя связь с Ави Герцогом. Но в отличие от Ави Брайн никогда так нежно не держал мою голову в своих ладонях и не смотрел прямо в глаза, занимаясь со мной любовью.
– Незнание есть счастье, – наконец выговариваю я.
– В каком смысле?
– Как тебе сказать? Тогда с Брайном я не осознавала, что мне удается успешно отделять друг от друга мои душевные и плотские влечения.
– Это из-за того, что душевные влечения ты уже успела познать, а плотские – нет.
– Как это ни смешно, – улыбаюсь я, – но тогда мне казалось, что лучше и быть не может.
– Лучше и быть не может?
– Да! – восклицаю я. – Потому что это повторялось снова и снова, до полного изнеможения.
– Гм, – говорит Куинси. – Значит, тогда ты и познала жизнь. Брайн встретил девушку Мэгги и раскрыл ей новые горизонты, правильно?
– Не совсем так…
Однако я хорошо помню, что отнюдь не стремилась во что бы то ни стало добиться этой сладостной цели. Для мужчин эта цель – главная награда за труды, для женщин – нечто такое, без чего, как многие из них считают, можно и обойтись. Женщины стремятся к таким вещам, как любовь, уважение и замужество. Последнее они считают высшим знаком хорошего к себе отношения.
Но отчасти Куинси была права. Мэгги Саммерс ничего не хотела от Брайна, а Брайн обладал Мэгги с пылом, который не был испорчен никакими практическими соображениями. Оргазм для Мэгги был вещью в себе, несмотря на то, что она уже давно была замужем. В его любви было что-то такое, за чем другие женщины едут в черную Алабаму, куда отправляются вовсе не в поисках мужа.
– Хорошо, – говорит Куинси. – В чем же все-таки дело?
– Может быть, в том, что такое женский оргазм сам по себе. И в том, что на него влияет.
– Кажется, это надуманные проблемы, – отвечает Куинси. – Мы, женщины, допустили, что наш собственный оргазм обсуждают все кому не лень. Просто глупо, что мы позволили так раздуть этот вопрос!
– Гм-м-м… Я понимаю, о чем ты. Нельзя открыть книгу или журнал и не натолкнуться на очередное определение оргазма, которое звучит для тебя как приговор. А постоянные дискуссии, в которых экспертами выступают опять-таки мужчины! Все это совершенно уничтожает интимное содержание наших чувств.
– Но Брайн, я полагаю, даже не читал ни о чем подобном и понятия не имел обо всех этих дискуссиях?
– Он, конечно, не читал и понятия не имел. Однако я-то и читала, и имела! Я почти потеряла покой – из-за того, что чувствовала себя обязанной разрешить все эти вопросы. Я вроде как была вовлечена в эту проклятую дискуссию. Тебе, конечно, хорошо известны эти идиотские вопросы. Существует ли оргазм у женщин? Если он существует, то что это такое? Прямо игра какая-то: оргазмы на любой вкус. Куинси смеется.
– Ага! Клиторальные и вагинальные. Причем вдруг находится умник, который с апломбом, как о непреложной истине, заявляет, что последних вообще не существует в природе. Я уж было удивляться начала, как это только со мной происходит то самое, чего в природе не существует. Может, со мной что-то не так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130