Когда все встанет на свои места, ты бесследно исчезнешь из ее жизни. Навсегда! Я за этим прослежу. Надеюсь, повторять не придется. * * * Брауни пошевелилась и застонала. Ей послышались какие-то звуки: мужские голоса, гулкое эхо шагов по бетонному полу.Она хотела открыть глаза, но веки словно налились свинцом, а ресницы слиплись от запекшейся крови. Руки и ноги не слушались ее. С каждым вздохом из горла вылетал чужой булькающий звук.Это приближается смерть, ясно пронеслось у нее в мозгу. Где Трип? Лежит убитый рядом с ней? Наверно, поэтому она и не слышит его голоса. Брауни ловила ртом воздух. Надо понять, что происходит. Мучительно борясь с собой, чтобы снова не впасть в забытье, она сумела чуть оторвать голову от пола и приоткрыть глаза. В камере никого не было.Есть надежда, что Трип еще жив. Возможно, его перевезли в другое место. Брауни молила Бога, чтобы так оно и было. Она в изнеможении опустила голову на бетонный пол и почувствовала, что задыхается.– Карамба! – воскликнул кто-то по-испански. – Чтоб мне пусто было! Глянь-ка, друг, тут никак покойница?Но Брауни этого не слышала. * * * Полулежа на полу и едва сдерживаясь, чтобы не застонать от боли в боку, Александра подняла глаза на Нико. Он стоял над ней, широко расставив ноги, и криво усмехался. Гримаса злобы исказила его лицо, и теперь его нельзя было назвать красивым. Александру чуть не вырвало от гадливого отвращения.Раз так, решила она, будем играть по твоим правилам.– Умоляю вас, – начала она со всей покорностью, какую сумела изобразить, – заклинаю вас всем святым, позвольте мне обнять сына. На одну минуту. А потом я сделаю все что вы прикажете. Все. Он наклонился и рывком поднял Александру с пола, чуть не вырвав ей руки.В гостиной он пинком оттолкнул ее от себя. Александра огляделась.Повсюду лежало оружие – на кушетке, на полу, на картонных коробках. Еще на кушетке лежал большой белый сверток, который можно было принять за упаковку ветоши – если бы он вдруг не шевельнулся.У Александры замерло сердце.– Трип! – закричала она и бросилась к нему, рыдая от счастья и ужаса. – Боже мой, Трип!Сейчас он был таким маленьким, таким жалким. Все его лицо было залеплено клейкой лентой – удивительно, как он еще мог дышать. Александра видела только огромные умоляющие глаза.Александра принялась торопливо развязывать узлы грязного белого халата и рвать их ногтями. Трип отчаянно замычал и попытался высвободить руку, чтобы содрать с лица душившую его пленку.– Какое зверство, – не удержавшись, бросила она Нико. Нащупав липкий край, Александра потянула за него. К ленте присохли белокурые волосы, и у Трипа из глаз брызнули слезы, однако он не издал ни звука.Он бросился ей на грудь. Александра прижала его к себе, снова и снова целуя детское личико.– Мамочка, они поранили мою няню. Убили. – Только сейчас Трип заплакал. Он сжал в объятиях мать с невероятной силой, какую трудно было угадать в шестилетнем ребенке.– Что? Маленький мой, не может быть!– Они ее ударили ножом, у нее потекла кровь. Вот этот дядька, – Трип показал пальцем на Нико.У Александры сердце ушло в пятки. Она подняла глаза. Нико возвышался над ними.– Хочу пить, – прошептал Трип.– Ох, милый...– Дай попить, – повторил он.– Заткни ему рот, дамочка, или я сам его заткну, – угрожающе рявкнул Нико.Трип сразу замолчал. У Александры все внутри похолодело, когда она подумала, что пережил ее сын за эти дни.Нико сказал:– Будешь делать то, что я скажу. У меня стоит машина...Его перебил телефонный звонок.Александра заметила, как он побледнел. Видимо, предчувствие подсказало ему, что это дурной знак.Телефон не умолкал. Нико выругался и снял трубку. * * * Дверь открыл итальянец с прокуренными желтыми зубами.– Ты Кокс?– Да.В квартире были только мужчины. Одни дежурили у окон, стараясь, чтобы их не было видно из-за штор, другие беспокойно расхаживали взад-вперед, третьи расположились в кухне и заряжали винтовки. Кто-то негромко разговаривал по телефону.У Ричарда упало сердце. Он до последнего момента надеялся, что они удовлетворятся пуленепробиваемыми жилетами.– Сэм Провенцо, – представился пожилой итальянец, подходя к нему. Ричард узнал его: фотографию старика не раз публиковали газеты, писавшие об организованной преступности. Впрочем, в жизни Провенцо выглядел иначе: у него было странно-плоское, недоброе лицо, которое могло бы показаться равнодушным, если бы не глаза – быстрые, гневные, с покрасневшими веками.– Ричард Кокс.Хотя правая рука Сэма была забинтована, он сжал руку Ричарда, словно клещами. Ричард ответил ему тем же.– Это Мэри-Ли Уайлд, – кивнул он в ее сторону.– Пусть посидит в спальне, – распорядился Провенцо. – В конце коридора. Шторы не поднимать. Capisce? Там для нее найдется дело. Для женских рук.Ричард не стал уточнять, что имеет в виду Сэм. Он легонько подтолкнул Мэри-Ли к двери в коридор.К ее чести, она безропотно повиновалась. Ричард повернулся к Провенцо.– Что сейчас происходит? Прошу вас, введите меня в курс.Старик заговорил бесстрастно, как будто речь шла о постороннем человеке.– Во-первых, у него в квартире – на другой стороне улицы, этажом ниже, слева – склад оружия. Вплоть до пулеметов. Это его хобби.– Так. – Краска отхлынула с лица Ричарда.– Он может продержаться хоть целый год. Но, думаю, мы отобьем у него такую охоту.Ричард сглотнул слюну.– Моя жена у него? А ребенок?– По нашим сведениям, да. Мой сын, Нико, stupido. Глупец. – Губы Провенцо изогнулись в подобии усмешки. – Он расхаживает у окна. Кажется, мы видели и ее. Он провел ее к себе, минуя вестибюль. Как именно – мы не знаем.Ричарда охватило острое чувство вины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152