Вот странно: не могу вспомнить имени. Фамилия-то была Тиббит, это точно. Ладно, пусть будет просто Тиббит. Конечно, отец тут же отказал ему от дома, но его приглашали на те же вечеринки, что и меня, и там мы могли и потанцевать, и поболтать…
А иногда незаметно удирали и сидели в саду, или наши друзья устраивали пикники, куда могли поехать мы оба.
Разумеется, все это было под запретом, безумно опасно и потому страшно увлекательно. Но тогда девушки не позволяли себе.., э.., того, что позволяют теперь. И, глядишь, по прошествии некоторого времени все эти Тиббиты куда-то исчезали. И знаете, когда я случайно встретила его через четыре года, я не то что вспомнить, а и представить себе не могла, что в нем можно было что-то найти.
Ну уж до того скучен! Даже и поговорить оказалось не о чем.
— О молодости всегда вспоминаешь как о лучшей поре жизни, — вздохнул сентиментальный Пуаро.
— Ох, — спохватилась миссис Лэйси, — я, наверное, уже страшно надоела вам своей болтовней. Простите. Но, понимаете, я очень не хочу, чтобы Сара — а она такая милая! — выходила за Десмонда Ли-Вортли. Она так дружила с Дэвидом — с самого детства, что мы с Горацио надеялись, что они обязательно поженятся. А теперь он ей совершенно неинтересен — девочка просто околдована этим Ли-Вортли.
— Я не совсем понимаю, мадам, — сказал Пуаро. — Мистер Ли-Вортли, он что, сейчас гостит у вас?
— Это я постаралась, — сообщила миссис Лэйси. — Дай Горацио волю, он вообще запретил бы им видеться. Спасибо, времена не те, а то бы он заявился к бедняге домой и отделал его хлыстом. Он не хотел пускать Ли-Вортли на порог и хотел запретить Саре с ним встречаться. Я еле его отговорила. «Нет, — сказала я, — давай пригласим его сюда.
Пусть отметит Рождество в кругу нашей семьи». Муж, конечно, объявил, что я с ума сошла. Но я сказала: «Во всяком случае, дорогой, надо попытаться. Пусть Сара посмотрит на него в своем доме, а мы будем с ним очень милы и вежливы, и — как знать? — может, она поймет, что он не так уж хорош, как ей показалось».
— Думаю, мадам, в этом есть резон, — сказал Пуаро. — Вы мыслите весьма разумно. Разумнее, чем ваш муж.
— Ох, надеюсь, что так, — неуверенно проговорила миссис Лэйси. — Но пока никаких сдвигов. Хотя, конечно, еще только два дня прошло.
Внезапно на ее морщинистых щеках появились ямочки.
— Я должна вам признаться, мосье Пуаро. Ничего не могу поделать — он мне и самой нравится! Нет, конечно, на самом-то деле он мне отвратителен — умом я это понимаю, — но обаяние у него есть, это точно. Я прекрасно понимаю Сару… Я-то уже стара, и у меня достаточно опыта, чтобы понять: добра от него не жди! И то мне нравится его общество.
Хотя, думаю, — с некоторой мечтательностью продолжила миссис Лэйси, — какие-то положительные черты у него есть. Знаете, он спрашивал, можно ли взять с собой сестру. Бедняжка перенесла операцию, лежала в больнице. Он сказал, что ей будет очень грустно справлять Рождество в больничной палате, и попросил разрешения привезти ее. Сказал, что сам будет носить ей еду в комнату и все такое. По-моему, это очень мило с его стороны, мосье Пуаро, как вы думаете?
— Кажется.., подобная заботливость не в его характере, — задумчиво проговорил тот.
— Ох, не знаю. Семейные привязанности еще никому не мешали охотиться за приданым. А ведь Сара — я не сказала — будет очень богата, и не столько благодаря тому, что ей оставим мы — да это и будет всего ничего, потому что и деньги, и имение перейдут к нашему внуку Колину. Ее мать, — вот та была богата по-настоящему, и Сара унаследует все ее деньги, когда достигнет двадцати одного года. Сейчас ей только двадцать. Нет, я правда думаю, что со стороны Десмонда очень мило было вспомнить о сестре. И он вовсе не пытался представить ее как нечто необыкновенное. Она, кажется, машинистка — стенографирует там что-то в Лондоне. И, кстати, Десмонд держит свое слово и носит еду ей наверх. Не все время, разумеется, но довольно часто. Так что, что-то хорошее в нем безусловно есть. Но это не повод, — решительно добавила она, — чтобы Сара выходила за него замуж.
— После всего услышанного, — сказал Пуаро, — я думаю, это и впрямь будет катастрофой.
— Так как же, мосье Пуаро? — спросила миссис Лэйси. — Вы сумеете нам помочь?
— Да, мадам, полагаю, что сумею. Но мне не хотелось бы слишком вас обнадеживать. Такие типы, как Десмонд обычно весьма изворотливы. Но не будем отчаиваться. Кое-что сделать можно. Я, во всяком случае, приложу все усилия — хотя бы в знак признательности за ваше любезное приглашение на рождественские торжества. А устраивать их в наше время, — добавил он, оглядевшись, — наверное, не так-то и просто.
— И не говорите, — вздохнула миссис Лэйси и доверительно наклонилась к Пуаро. — А знаете, о чем я мечтаю? Чего бы мне действительно хотелось?
— Скажите, мадам.
— Я бы все отдала, чтобы жить в крохотной современной квартирке. Ну если не в квартирке, то в таком маленьком современном домике, с которым легко управляться, и чтобы он стоял где-нибудь здесь в парке и чтобы там была современная кухня и никаких длинных коридоров.
— Весьма разумное пожелание, мадам.
— Только не для меня, — вздохнула миссис Лейси. — Муж просто обожает этот дом. Ему нравится жить здесь. Он совершенно безразличен к неудобствам, он просто их не замечает, и он бы возненавидел, ну просто возненавидел этот маленький домик в парке.
— Значит, вы жертвуете своей мечтой ради него?
Миссис Лэйси взяла себя в руки.
— Я не стала бы называть это жертвой, мосье Пуаро.
Я выходила замуж с намерением создать счастливую семью.
Все эти годы Горацио был мне хорошим мужем и подарил много счастья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11