Но мы должны научиться управлять им и содержать в морском порядке. Это поручается вам. Тем более что Андрей - потомственный моряк и знает толк в морском деле. Вот как выглядит наш корабль.
_______________
* П а р у с н ы й к а т е р - легкая на ходу большая шлюпка.
Штурман придвинул к себе лист картона и углем нанес на нем контуры судна. Головы ребят подались вперед, образовав над рисунком плотное кольцо. Все слушали затаив дыхание.
- У него две мачты: грот и бизань, - продолжал штурман. - Так же называются и паруса.
Перед глазами ребят возникли высокие мачты и надутые ветром паруса.
- Еще кливер, - продолжал звучать голос штурмана, и от носа к верхушке грот-мачты на рисунке взвился узкий треугольный парус.
Под носом катера закипела вода. Соленый ветер моря прошумел над их головами, и поплыли назад берега с маленькими домами, деревьями, заборами. Впереди их ждало море...
Глава 8
КАТЕР С БРОНЕНОСЦА "ЧЕСМА"
Солнечным блеском слепит глаза поверхность реки. Легкая шлюпка, повинуясь упругим толчкам трех пар весел, скользит по ней вперед и вперед. Куда вперед и что там впереди, гребцам не видно. Туда смотрит рулевой. Он направляет шлюпку, а дело гребцов - заносить и опускать тяжелые весла.
- Шабаш! - командует Глеб Степанович с кормы. Ребята уже знают, что по этой команде нужно перестать грести, быстро выбросить весла из уключин и уложить их вдоль бортов.
Шлюпка продолжает скользить по инерции и вдруг погружается в тень. Руки и спины охватывает прохлада. Она приятна, но почему-то тревожит. Никита оглядывается. Над шлюпкой, приближаясь, нависает высокая серая стена. Ближе, ближе... Солнечные блики, отражаясь от воды, качаются на ней, исчезая и появляясь вновь. Теперь уже видно, что она не совсем серая. Местами сквозь облупившуюся краску проглядывает коричнево-красная ржавчина.
- Вот он, броненосец "Чесма", - негромко говорит Глеб Степанович.
Его торжественный голос заставляет сильнее стучать сердца и почему-то сжимает горло. Кажется уже, что ржавчина на стене - не ржавчина, а кровь. Засохшая матросская кровь.
- Приготовиться подать конец! - командует штурман и, запрокинув голову, кричит: - Эге-ге-гей, на палубе!
Андрей быстро пробирается на нос шлюпки и, вытянув руки, смягчает толчок о борт броненосца. Высоко над их головами появляется чье-то лицо, затененное козырьком фуражки.
Скользит по стальному борту и падает в шлюпку конец тонкой веревки с привязанным к нему продолговатым мячиком. Никита думает, что за эту веревку нужно привязать шлюпку, но Андрей вытаскивает из-под банки (Никита уже знает, что скамейки на шлюпке называются банки) толстую веревку и быстро привязывает ее к тонкой, опущенной сверху. Веревка ползет вверх. Навстречу, раскручиваясь, падает веревочная лестница с деревянными перекладинами.
- Пошел наверх! - командует штурман.
Андрей, ловко перебирая руками и ногами, исчезает где-то наверху. За ним не очень уверенно карабкаются остальные ребята. Высоко, да и веревочный трап болтается из стороны в сторону.
- Держись крепче! До палубы высоко, до воды далеко!
На палубе их встретил пожилой моряк. Он смотрел из-под козырька черной морской фуражки, чуть надвинутой на лоб, пошевеливал седыми с желтизной усами, как будто пересчитывал. Когда на палубе показался Глеб Степанович, старик расправил плечи и вскинул ладонь к виску:
- Здравия желаю, товарищ штурман!
Штурман кивнул непокрытой головой, но, взглянув в лицо моряка, протянул ему руку:
- Здравствуй, Максим! Все служишь, старый краб?
- Какая уж тут служба! Дослуживаю. Корабль на слом - я в отставку, вздохнул старик. - А ты, Степанович, на гражданке? Плаваешь аль на берегу? Больно молода у тебя команда.
- Уволился на гражданку. Плавал на "Канаде". Маленько повоевать пришлось. М-да... Пока на берегу. А с командой этой я к тебе пришел катер принимать.
- Так это тебе, Степанович? Тут рассыльный бумагу принес насчет катера. Ну хоть в добрые руки отдаю. Пошли, принимайте.
Ребята о чем-то шептались с патрульным.
- Глеб Степанович, - сказал Андрей, - ребята просят, нельзя ли броненосец осмотреть?
- Покажешь свое хозяйство? - спросил штурман.
- Это можно. Только показывать не больно есть чего. Орудия поснимали, да и многие дельные вещи* свезли. Разве что каюту да кубрики? Ну, айда за мной, молодцы.
_______________
* Имеется в виду палубное оборудование.
Он повернул железную ручку в стене надстройки, и перед ними бесшумно открылась толстая стальная дверь. Ребята потянулись в узкий коридор, очень темный после солнечной палубы.
- Заходите в каюту, - пригласил Максим, открывая тускло блестящую полированную дверь. Каюта освещалась через круглый иллюминатор. Ленька провел рукой по такой же, как дверь, полированной стене.
- Тик это, - сказал Максим. - Каюты деревом таким обшивали, тиком.
- Тут что, матросы жили? - спросил Карпа и отодвинул тяжелую занавеску, закрывающую пустую койку.
Максим шевельнул усами.
- Ишь чего захотел. Каюты для господ офицеров. Разве на восемь сот нашего брата кают понаделаешь? Никакого корабля не хватит. Идем, покажу, где матросы проживали.
Они долго шли по коридорам и крутым трапам, пока не втиснулись в низкий кубрик, еще более темный, чем коридор. От стальных необшитых стен и нависшей над головой палубы тянуло холодом.
- Вот тут и жили, - сказал Максим. Голос его прозвучал глухо, будто придавленный тяжестью стали.
- Где же спали? Неужели на железном полу? - спросил Никита.
- Зачем на полу. Для спанья койки предназначены. Их, когда спать, вешали. А когда на вахту, убирали. Вот погляди.
Между двух железных стоек был привязан кусок парусины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55