Санька спрыгнул со стула.
- Теперь берем эту доску, приподнимаем и вынимаем второй конец из-под стены... А ну, помоги, а то тяжела доска.
Запор был устроен в дубовой лаге, от нее в каменную стену отходили рычаги, а в доске - забиты ушки, в которые заходили защелки запора, когда закрывался лаз.
- Да, придумано хитро, - сказал Егор, заглядывая в темное подполье. - И как только ты догадался найти его и открыть?!
- У меня ж нюх есть на такие хитрости. Ну и привычка все трогать, крутить, поворачивать, всюду заглядывать... А вообще-то, было так. Заглянул я в эту каморку в прошлом году. Босиком был - на дворе жара-жарынь. Зашел, стою, приглядываюсь, полутьма тут, окно ставней прикрыто. И тут слышу ногами из-под пола прохладным сквозняком потягивает. Ага, думаю, тут что-то есть! Ну и начал шарить, все трогать, крюки на стенах туда-сюда проворачивать. Ну один, вот этот, провернулся... - Санька осветил фонариком каменные ступеньки, уходившие вниз.
Они спустились в небольшое пустое помещение. Его стены были выложены блоками пиленого ракушечника. Луч фонарика высветил два хода, вырубленных в желтых каменных отложениях. Первый, короткий, ход вел влево, под дом, второй, длинный, - фонарь не досвечивал до конца - шел прямиком за фундамент глухой стены.
Приложив палец к губам, Санька поманил Егора в короткий ход, заканчивавшийся невысокой дверью на кованых завесах, часто усеянной шляпками болтов. Вдруг из-за двери послышался смех, оживленный разговор. Егор вздрогнул.
- Что это? Откуда?
Санька прыснул смехом, зашептал:
- Своих не узнаешь? Тут вход в большой подвал, где Феклуша держит свое варенье, соленье и настойки... Слышишь, весело им! Пахан знает, куда ехать. Прохладно тут и есть что вкусного выпить.
- Как открывается эта дверь? - спросил Егор. Санька осветил рычаг, торчавший из стены сбоку.
- Потянешь его вниз - и дверь открыта. Но с той стороны дверь ни за что не найти - она замаскирована блоками ракушечника. Они держатся вот на этих болтах. Видишь шляпки? Открывается дверь оттуда так, как и в подполье лаз: стоит развернуть один из крюков - там такие же крюки из стен торчат, на них полки лежат - и пожалуйста, мотай на все четыре стороны...
Второй ход имел в длину метров двадцать и шел немного под уклон. Егор и Санька продвигались по нему почти не сгибаясь, но дверь, на которой также виднелись шляпки болтов, была невысокой. Запор у нее был устроен, как и в двери, ведущей в большой подвал. Санька нажал на рычаг, тихо зазвенела скрытая в стене пружина, и дверь чуток отошла от косяка. Они надавили ее плечами. Скрипнули завесы, подземный ход осветился зеленоватым дневным светом, и горячий воздух, пахнущий чебрецом и полынком, обвеял братанов. Они выбрались наружу и оказались под зеленым колпаком из кустов карагача и держи-дерева, заплетенных колючей ежевикой, на крутоватом склоне балки, из которого торчали выходы желтых пластов ракушечника. Сквозь густую листву Егор едва разглядел противоположный, тоже весь в зарослях кустов и колючих трав, склон балки и в конце ее - синеву реки. Наружная сторона двери была скрыта от случайных глаз неровными кусками желтого пористого камня. Они, по-видимому, были закреплены на болтах.
- Смотри, как открывается дверь с этой стороны, - сказал Санька. - Вот тут, под косяком, - дыра, вынимаем этот камень, который закрывает ее, а в дыре есть кольцо, за кольцо цепь прикована. Я тяну за кольцо, видишь, защелка затягивается в косяк - и дверь открывается, надо понимать.
- Ты у Феклуши спрашивал про подполье и подземные ходы?
- Нет. Не хотел показать, что знаю про них.
- Она никогда при нас не упоминала об этом. Держит в секрете, а?
И тут Егор вспомнил, как однажды Миня в застольной беседе с Евтюховым и Пантюшей упоминал про какие-то неизвестные подземные ходы и подполье, где он, раненый, прятался от беляков в девятнадцатом году. "Из-под носу ушел oт них!" - хвалился дед. Не эти ли ходы и подполье он имел в виду?
Дом, где теперь жила Феклуша, строил Михаил Тропаков, отец ее мужа. Был он, передавалась легенда, революционером-народовольцем, водил дружбу с Василием Генераловым, уроженцем станицы Потемкинской, тем самым, что принимал активное участие в подготовке покушения на императора Александра III и был казнен в Шлиссельбургской крепости вместе с Александром Ульяновым, братом Ленина.
А муж Феклуши, Алексей, казачий офицер, большевик, был разведчиком, работал в штабах белых армий, погиб в двадцатом году. Ему тоже, как и его отцу, наверняка были нужны эти тайные ходы и подполье.
Феклуша, тогдашняя учительница музыкальной школы, осталась с двумя маленькими дочками. Получала за мужа хорошую пенсию и замуж больше не выходила, хотя была еще молодой и очень красивой. Дочери, теперь сами матери, звали ее жить к себе, однако она не соглашалась оставить родной край. По-прежнему вела уроки в музыкальной школе, участвовала в самодеятельности, была хорошей пианисткой. В доме у нее стояло красивое, красного дерева, фортепьяно.
Санька толкнул задумавшегося Егора.
- Скажи спасибо, братуха, что показал тебе тайные ходы и подполье. Может, когда и пригодятся.
- А зачем? - Егор улыбнулся. - Таскать варенье и настойки из подвала Феклуши?.. Так я хмельного не терплю, а сладкого не люблю.
Разве мог он подумать, что ему когда-нибудь потребуются эти подземные ходы и подполье, сделанные так давно революционером-народовольцем Михаилом Тропаковым.
...Все вместе собрались за ужином. Егору показалось, что дядя Назар сильно сдал за последние годы. Часто кашлял. Силикоз, шахтерская болезнь, допекал его. А вообще-то, дядя Назар - человек веселый, не жаловался он ни на болезнь, ни на трудную шахтерскую работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94