- Сколько раз собирался сдать наган, да все откладывал. Как же - память о молодости... И вот на тебе! В сундуке нет его... Егор взял... Ну зачем их сатана потянул в болото? Страшные места. Туда не всякий взрослый сунется.
- Отомстить хотят за матерей да за отца, - тихо ответил Евтюхов. - Мой внук тоже не забывает мать, хотя и мачеха у него ласковая.
Вечерело. Ветер приутих. Вдруг где-то в болоте хлестнули сухие револьверные выстрелы. И тут же грохнули, отдаваясь эхом, ружейные. Два.
Деды поспешно поднялись на пригорок. Перед ними расстилалось зеленое море болотной растительности. Низкое солнце окрашивало серебристые султаны камыша в бордовый цвет. Там, на той стороне, где высились на островах высокие деревья, раздалось еще несколько выстрелов из револьвера и еще два, дуплетом, ружейные.
- Неужели... неужели ребята с Афоней сцепились? - пораженно проговорил Запашнов.
- Наган мог быть и у Осикоры, - неуверенно заметил Евтюхов.
В тягостном молчании, полном недобрых предчувствий, сидели старики под притихшими осинами. Красное солнце опустилось за далекий, расплывающийся в болотных испарениях горизонт. Над камышами медленно летели сытые цапли, возвращаясь в свои гнезда. Быстро смеркалось.
- Шумнуло, тс-с! - сказал Михаил Ермолаевич. - В грязи зачмокало... Стихло... Шуршит! На нас идет кто-то... Он загнал патрон в ствол и стал за деревом.
В синих сумерках из камыша, словно зеленая тень, вышел Афоня Господипомилуй. Ружья у него не было. Выронив жердь, упал в осоку, часто дыша и постанывая. Отдышавшись, пополз под деревья, оставляя за собой темный болотный след.
Старики встали на его пути.
- Встать! - сказал Запашнов, направляя на него ружье.
Афоня неожиданно проворно бросился в заросли.
- Стой, дура, убью!
Михаил Ермолаевич выстрелил, картечина вжикнула над головой Афони. Споткнувшись, он упал. Евтюхов прыгнул на него.
- Миня, у Афоньки нож! - крикнул он, заламывая ему руку. - Спокойно, спокойно, ангелок! Мы таких видали на своем веку.
- Ой, рука! - взвыл Афоня и выронил нож, выругавшись. - Пусти. Сдаюсь. Ранен я... Осикора ранил...
Запашнов подошел к нему, держа палец на спусковом крючке.
- Пусти его, Степаша. Ну, зятек, говори, в кого ты стрелял? И кто тебе отвечал из нагана? Говори, как перед самим
господом богом!
- Папаня, папаня, на два слова, - жалобно сказал Афоня.
- Говори при Степаше.
- Я шел за Осикорой... У него на островах золото... Он мне засаду устроил, из нагана стрелял. Ранил меня!.. Я убил его. Папаня, я не хотел... Это он, сволочь!..
- Что ты вякаешь, как баба! Отвечай, ребят видел? Они шли за тобой и Осикорой.
- Я не видел никаких ребят - богом клянусь, папаня!.. Я чуть не утоп, ружье бросил... кровью изошел.
К ним сбежались станичники из других засад. Подошел кузнец Кудинов.
- Отведите Афоню в правление, - сказал Михаил Ермолаевич. - Перевяжите рану. - Обратился к Кудинову: - Федосей, сам покарауль его. В район пока не звоните... Я побуду здесь. Костер разожгу да с ружья постреляю... Может, ребята выйдут...
Глава пятнадцатая
Камышовые джунгли жили своей жизнью. Звонко кричали камышанки: "Карась-карась, линь-линь! Скребу-скребу, ем-ем!" В теплой застоявшейся воде роилась всякая болотная нечисть.
Проулок сужался. Егор, Гриня и Степа, продвигаясь цепочкой, касались плечами зеленых тростниковых стен. Высоко над головами плескались на ветру серебристые султаны.
Они вдруг остановились: впереди на сухом щелистом дне проулка стоял кот тигровой масти, короткоухий и крупный.
- Это же котяра бабки Отрощихи! - воскликнул Степа.
- Тихо! - шикнул Егор.
- Он яйца ел под квочками, бабка убила его кочергой и выбросила в канаву, - зашептал Степа. - Я сам видел, честное слово!
- Верю, только тише, черт! Обрадовался - знакомого в камышах встретил. Пошли дальше. Проулок раздвоился.
- Куда идти? - Егор развел руками. - Пойдешь направо - утонешь в болоте, налево пойдешь - комары съедят.
- Пойдем направо, - сказал Степа. - Вот, смотрите, кочка сбита, камышинка сломана... Они сюда завернули.
Они пошли направо и вскоре попали в густые заросли. Начиналось болото. Впереди, между пожелтевшими снизу стеблями, тускло блестела затхлая вода.
Солнце поднялось выше, стало жарко и душно. Ветер скользил поверху, по султанам, не выдувая из камышей ядовитых испарений. Впереди болото было всколомучено ногами Осикоры и Афони. И ребята решительно двинулись дальше. Степа шел первым.
Гнилое, вязкое дно было опутано холодными скользкими корневищами. Страшно и противно до омерзения ступать на них: мнилось, что это змеи. Вначале дрожь пробирала их, потом пообвыкли.
Чем дальше они забирались в камыши, тем хуже становилось дно. Его, собственно, не было. Оно податливо оседало при каждом шаге, и преследователи, опасаясь завязнуть еще глубже, торопливо вытаскивали ноги из отливающего синевой черного ила. Шли, хватаясь руками за тростник.
Егор запутался в корневищах и, не удержав равновесия, шлепнулся в теплую, отдающую прелым навозом воду. Громкий всплеск испугал друзей. Они резко оглянулись, и Егор, торопливо вставший на ноги, увидев их встревоженные глаза, сам почувствовал тревогу.
Они поворачивали все вправо и вправо, в глубь болота, по следам Осикоры и Афони. А следы вдруг потерялись в густом, мелком, едва проходимом камыше. Вода всюду казалась черной и вскаламученной. Степа повел наугад и завел в такую гущину, что небо увиделось им в овчинку.
Остановились, тяжело дыша: не хватало воздуха. Камыши вдруг показались Егору сплошной зеленой решеткой, из-за которой немыслимо было выбраться. Камыш высокий, из него не выглянешь, не высмотришь, куда идти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94