- Какая муха ее укусила? - заинтересовалась мама. - У этой девочки богатая внутренняя жизнь, уверяю вас.
- Неважно, какая муха. Важно, что она решила там умереть.
- О-о-о! - протянул Жачек.
За столом сразу стало тихо.
- Говорю вам, все очень серьезно, - закончила Цеся. - Вы должны что-нибудь придумать.
- Но что? - растерянно спросил Жачек. - Впрочем, надеюсь, это не очень срочно. Раз уж заперлась, пусть сидит, а я пока допью чай.
- Она не выйдет, говорю.
- Что значит - не выйдет? В крайнем случае я позвоню ее отцу, тогда посмотрим, выйдет или не выйдет.
- А кстати, неплохо было бы познакомиться с ее родителями, - заметила мама. - Похоже, они своей дочкой мало интересуются, а? Девочка сидит здесь целыми днями, домой возвращается ночью, и никто даже не позвонит, не спросит.
- Потому что не все матери такие клуши, как... - начал было Жачек.
- Как кто? - полюбопытствовала мама.
- Я боюсь за Данку, - сказала Цеся.
- Так поешь чего-нибудь, Телятинка. - Мама пододвинула дочке тарелку. Как говорится, живот крепче - на сердце легче.
- Ох, да мне правда сейчас не до этого! Папа, ну пойди, поговори с ней.
- Он бы выполнил эту работу, если б ему заплатили, - бесстрастно бубнила Юлия. - В условном предложении после "if" употребляется Past Perfect. He would have come if she had invited him[10].
- Ну пожалуйста, подымитесь наверх.
- Проголодается - выйдет, - заявил Жачек, принимаясь за очередной бутерброд. - Ее можно будет взять измором, увидите.
- Да нет же, - рассердилась Цеся. - Вы недооцениваете Данку. Она не такая, как вы все, она человек одухотворенный. Пища ей не нужна.
- Вот это да!
- Она идеалистка. Ест не ради удовольствия, а исключительно для поддержания сил. Не забывайте, что она пишет стихи, - горячилась Целестина.
- Я тоже когда-то писала стихи, - напомнила присутствующим тетя Веся. И, кажется, даже не плохие.
- I used to live in the country[11], черт побери! - сказала Юлия.
В конце концов отец все-таки поднялся из-за стола. За папой, разумеется, последовала мама, потом к ним присоединились дедушка с Бобиком. Шествие замыкала Веся. Трое художников остались в столовой. Юлия зубрила английский, а Кристина с Войтеком занялись подготовкой к купанию младенца.
- Можно высадить дверь, - предложил отец, когда Данка, несмотря на многократные призывы, не проявила ни малейших признаков жизни.
Остальные с сомнением переглянулись. Высадить дверь?
На площадке было тесно, душно и мрачно. Темноту рассеивал только слабый отсвет, пробивающийся сквозь щель под дверью.
- Свет горит, - заметила тетя Веся. - Значит, жива.
- Не понимаю, какую ты видишь связь между одним и другим, - с раздражением возразил Жачек. - Что, по-твоему, электрическая лампочка должна сама погаснуть в присутствии покойника?
- О господи! - испугалась мама.
- Впустим ей туда мыша, - предложил Бобик. - Если она живая, начнет визжать. А если не начнет визжать, значит, не живая.
- Или спит, - сказал Жачек.
- Или не замечает мыши, того-этого.
- Или заметила, но не испугалась, - добавила тетя Веся.
- Или испугалась, но не подает виду, - оживился Жачек.
- Или...
- Хватит! - крикнула Цеся. - Данка, открывай, не то мы выломаем дверь...
Минуту царила тишина. Потом за дверью послышалось какое-то движение. На щель упала тень, и оттуда стал потихоньку выползать листок бумаги. Цеся, присев на корточки и повернув листочек к свету, прочла вслух:
- "Если выломаете, дверь, я выскочу в окно!"
- He выскочит, - тешил себя надеждой Жачек.
- Выскочит. - Дедушка, как всегда, был настроен пессимистически. - Да и хорошую довоенную дверь жалко. Я бы позвонил ее родителям, того-этого.
- Данка! - крикнула Цеся в замочную скважину. - Мы сейчас позвоним твоим родителям. Ну как?
Снова минутная тишина. Шорох, шелест - и в щели под дверью появилась очередная записка:
"Родители уехали. Никуда не звоните, не то выскочу".
15
На следующее утро положение ни на йоту не изменилось к лучшему. Родителей Данки действительно не оказалось дома - во всяком случае, никто не подошел к телефону ни вечером, ни утром. Семейство Жак легло спать, а спозаранку были обнаружены следы, неоспоримо доказывающие, что ночью Данка побывала в ванной. Вероятно, она мылась, причесывалась Юлиной гребенкой и вытиралась дедушкиным полотенцем, о чем свидетельствовали разводы от туши для ресниц протяженностью в полполотенца. В кухне исчезло кое-что из съестного. Судя по всему, Данка решила держаться до последнего.
За дверью башенки по-прежнему царило зловещее молчание, однако в семь тридцать оттуда неожиданно полились бодрящие звуки скрипки. Это Данка включила проигрыватель и наслаждалась "Временами года" Вивальди. Впрочем, вскоре она, по-видимому, решила, что оптимизм эпохи позднего барокко не соответствует ее душевному состоянию, поскольку музыка внезапно оборвалась на середине "Весны" и минуту спустя на башне зазвучали заунывные голоса певцов из ансамбля "Локомотив ЖТ".
- Данка! - крикнула Цеся, подойдя к двери. - Пойдем в школу, прошу тебя!
В башне раздался взрыв горького смеха. И это был единственный звуковой сигнал, которым Данка самолично удостоила мир.
- Мне нужно с тобой поговорить! Открой! - просила Цеся.
Данка увеличила мощность звука: стены дома задрожали, сотрясаемые голосами ансамбля "Локомотив ЖТ".
Тогда Цеся написала письмо:
"Данка! Не думай, что я не понимаю, почему ты здесь сидишь. Тебе не хочется заниматься, вот и все. Но от жизни никуда не спрячешься. Если ты не придешь в школу, я напущу на тебя Дмухавеца. Или сделаю еще чего похуже. Твоя подруга Целестина".
Сунула письмо под дверь и пошла в школу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60