и половины не осталось. А вот если все поумному... Я говорю:
- А при чем тут ты? Кот пролил, нашкодничал.
Она головой мотает.
- Ну, и побьют его. А он даже сказать не может, что не виноват... Я же духов захотела!
Полез я в затылок.
- Ну, чего там... Больше всех - моя вина. Постарше, кажется. Так и скажи дяде: Сергей натворил дел.
Опять не согласна:
- Нет, я все скажу, как было... Только... Одного не скажу - что больно было. Мама будет волноваться. А зачем - ведь все уже смыли.
На этом и порешили. Я скоро домой пошел: чего еще тут дожидаться!
На другой день мать заявляет:
- Избегался ты. На себя уже не похож, глаза ввалились. Одевайся поприличней, едешь с нами в Бахчисарай.
Я и так и сяк - ни в какую, едешь и все. Конечно, в другое время почему не поехать? А тут я все время думал: Гэлька там ждет и уж, ясное дело, решила, что я струсил, от ответа ушел.
И все мне было ни к чему. По дворцу какому-то ходим, а я и не смотрю. Вдруг все застыли. У стены - вроде умывальника, с чашечками мраморными. Из одной в другую вода перекапывает. Слышу, люди шепчутся:
- Вот он, фонтан Бахчисарайский!
Этот и есть? И Пушкин про него целую поэму написал? Да, неважно тогда обстояло дело с фонтанами. У нас, на Театральной площади, куда! В три яруса бьет, а вечером подсвечивается разными цветами.
Поздно уже к себе вернулись. А на другой день снова поездка назначена. До крику дошло. И все напрасно.
Так четыре дня промытарились. К вечеру в какой-то парк попали, уж и не помню, где. В кино билетов не достали, катер - через полтора часа. Сели перед открытой сценой. Там стол устанавливают, и ящик такой высокий, чтоб за ним человек говорил. Народ собирается, толкуют, что лекция будет. Лекция так лекция - мне уже все равно было, лишь бы ноги вытянуть да чтоб в глазах ничего не мельтешило. И чтоб можно было подумать.
Только маме это почему-то не нравится. Сейчас же начала:
- С ним разговаривают, а у него глаза в космосе... И какими это мировыми проблемами ты занят, хотелось бы знать?!
Я и вправду никогда столько не думал, как в последнее время. О разном. Больше - о людях. Каково тем, у кого ноги нет или руки? Или таким, что ничего не слышат? Ни моря, ни ветра? Или таким, как Гэля?.. Как им жить? Один раз она берет в руки лист кувшинки и говорит: "Оранжевый!" А он зеленый, конечно. "Почему это?" - думаю. И вспомнил: рыбки! Они гладкие, холодные, и лист такой же. Вот как она понимает... Или объясняла мне: "Улитка низкая, а лебедь высокий!" И все... А скажи ей: "Лебедь красивый!" Надо же объяснить. А как? И так будет жить человек всю жизнь, не зная, что такое красивый. Ну, читать ее учат, по выпуклым буквам. Но много ли таких книг? И вот, как подумаешь, на душе делается, будто ты в чем-то виноват. И ты, и все люди, у кого все целое, не больное...
Я вспомнил: ящерица. Схватишь ее - хвост в руке остается. А потом вырастает новый. Вот если бы у человека так!.. Изучить это надо. Добиться. Ведь узнали же люди, что надо оспу прививать. Или уколы - от брюшного тифа. Надо только как следует взяться - ну, зубы стиснув, не отступая...
Я так раздумался, что не заметил, как человек взобрался на сцену и встал за высоким ящиком. И вдруг подтолкнул меня знакомый голос.
- ...несколько отступлю от намеченной темы лекции...
Это был дядя Костя - вот дела! В костюме, с галстуком, солидный, будто директор школы. Я даже съежился, вспомнив про нашу с Гэлькой оплошку. Но он, конечно, не видел меня, а стоял себе и читал лекцию, как всякий ученый. Пока все это сообразилось, дядя Костя уже много кой-чего наговорил. Я начал слушать вот с каких слов:
- ...сотни неизвестных прежде алкалоидоносных, гликозидосодержащих, ароматических и других фармакологически активных растений... Из них получены вещества, понижающие кровяное давление, способствующие заживлению ран, успокаивающие нервную систему...
Слова все были такие длинные, сонные, - я зевнул и долго ничего не слушал, потом вдруг ухо опять поймало понятное:
- ...и даже в Японии. Японские матери присылают письма, в которых благодарят ученых нашей страны за чудодейственный препарат. Галантамин помог сотням детей избавиться от тяжелых последствий полиомиелита детского паралича...
Оказывается, если слушать только голос лектора и ни о чем постороннем не думать, можно все, в общем-то, понять. Дядя Костя рассказывал о горах и пустынях Средней Азии. Там очень много растений, каких нигде больше нет. Климат там очень плохой. В горах бывает так: ночью цветы водяного лютика вмерзают в лед озерков, на которых они растут. А пригрело солнце - лед растаял, цветы снова живые. Растения там приспосабливаются к суровому климату. Чтобы не мерзнуть, жмутся к земле, прячутся в трещинах, за камнями. Или растут плотными подушками, согревая друг друга. Листья у них опушенные, мохнатые. А в пустыне, где жарко, наоборот - узкие, чтобы испарять поменьше воды. А есть такие, что выделяют испарения эфирного масла. Этот пар можно зажечь, а само растение не сгорит. (Тут я сразу вспомнил, как дядя Костя поджигал "мохнатуса"! Вот тебе и чудеса!) И во многих растениях содержатся разные полезные вещества. Из одних делают лекарства. Из других добывают смолы, нужные для химической промышленности. Одним словом, наши горные растения такие же полезные, как те цветы и деревья, что растут в тропических лесах. Только они еще плохо изучены.
И тут я решил... Окончательно и бесповоротно решил: вырасту поеду в эти горы. Залезу туда, куда еще никто не забирался. Дорогу спрошу у того пастуха старого... И сделаю открытие. Это будет необыкновенный цветок. Ростом с кукурузу, а сам цветок - не меньше магнолии крупноцветной. И ягоды дает такие, что съел - и отрезанная нога выросла, съел - и новые глаза вместо старых.
1 2 3 4 5 6 7