Его стараниями в склочное дело было вовлечено почти все партийное бюро. В результате Тухачевский выехал к новому месту службы с очень нелестной характеристикой.
На заседании партбюро, когда обсуждалась эта характеристика, Михаил Николаевич держался с завидной выдержкой и достоинством. Но у меня создалось впечатление, что защищать себя он не умеет.
Впрочем, и без этого очень скоро сама жизнь отмела облыжные наветы. Менее чем через год М. Н. Тухачевский опять вернулся в Смоленск. Его назначили командующим войсками Западного военного округа.
А Касаткин со своими приспешниками исчез. Начальником Политуправления работал теперь замечательный коммунист Сергей Николаевич Кожевников. Секретарем объединенного партбюро коммунисты избрали меня.
Не помню точно, но, кажется, уже на второй или третий день по прибытии в округ М. Н. Тухачевский позвонил мне по телефону:
– Хотел бы встретиться с вами.
Мы условились о времени. Михаил Николаевич явился минута в минуту. Было, кажется, часов шесть вечера.
– Разговор будет долгим, – предупредил он. – Но я надеюсь, что вы внимательно меня выслушаете.
С этими словами Михаил Николаевич вынул из портфеля и положил передо мной на стол свое «Личное дело». В то время еще каждый коммунист при переезде к месту новой работы документы партийного учета получал на руки.
Я стал перелистывать содержимое довольно объемистой папки, а Михаил Николаевич между тем продолжал:
– Вы должны до конца рассеять все недоразумения, которые причинили мне столько неприятностей. Военкомов в штабах теперь нет, начальник штаба беспартийный. Вся моя надежда на вас, и потому в отношениях между нами нужна полная ясность. Я хорошо понимаю и высоко ценю политорганы и партийные организации. Сам начал службу в Красной Армии с должности политического комиссара…
Беседа наша затянулась за полночь. Михаил Николаевич подробно рассказывал о своем жизненном пути, объяснял побуждения, которые привели его в ряды большевистской партии. Но больше всего, разумеется, мы старались разобраться в причинах, повлекших за собой прошлогодние нападки на Тухачевского.
Из долгой этой беседы я вынес твердое убеждение, что Тухачевский – человек честный, искренний, хотя вокруг него нередко плетутся интриги. Есть люди, которые завидуют ему. В годы гражданской войны он чувствовал внимание к себе со стороны Владимира Ильича и очень гордится тем, что выполнял ряд важных ленинских поручений. Иногда это делалось вопреки желанию руководителей военного ведомства, и с годами у них сложилась стойкая неприязнь к Тухачевскому.
Со своей стороны я сделал все, чтобы прошлогодняя история не повторилась. Работа партийной организации шла теперь в самом тесном контакте с командующим. Михаил Николаевич не являлся членом партбюро, но часто приходил на наши заседания, активно участвовал в обсуждении важнейших вопросов партийной жизни. Держался он очень скромно, что не мешало ему, однако, вносить много ценных предложений, делиться своими впечатлениями о поездках в войска.
Помнится, по инициативе Тухачевского партбюро основательно вникло во многие проблемы противовоздушной обороны, в строительство Дретуньского учебного полигона (последний, по мысли командующего, должен был воспроизводить в миниатюре театр возможной войны на западном операционном направлении).
Нередко Михаил Николаевич приходил в партбюро за советом. Его, например, глубоко волновал тогда вопрос устройства на работу начальствующего состава, уволенного из армии в связи с ее реорганизацией. Он вел обширную переписку с демобилизованными командирами, и не раз по его предложению партбюро связывалось с губкомами партии, высылало на места своих представителей, чтобы облегчить этим товарищам подыскание работы в народном хозяйстве.
М. Н. Тухачевского отличала высокая партийная дисциплина. Он был очень щепетилен, когда дело касалось выполнения любого партийного поручения. На собрания являлся минута в минуту, а если по каким-то исключительным обстоятельствам запаздывал, обязательно звонил мне по телефону и предупреждал: задержусь на столько-то.
Несмотря на свою популярность, Михаил Николаевич и здесь оставался неизменно скромным. Сидел обычно в предпоследних рядах, внимательно слушал всех, кто выходил на трибуну, а если выступал сам, то никогда не нарушал регламента.
На критические замечания коммунистов Тухачевский реагировал живо и непосредственно. Обычно сразу же после собрания он вызывал соответствующих командиров, выяснял, почему допущены те или иные недостатки, давал указания, как исправить положение, и определял для этого очень жесткие сроки.
Несмотря на огромную загруженность по службе, Михаил Николаевич охотно занимался пропагандистской работой. И не только в пределах штаба округа или войсках. Его знали как отличного докладчика железнодорожники смоленского узла, рабочие типографии имени Смирнова.
Ему до всего было дело. Все его волновало.
Помню, был у нас подшефный детский дом, расположенный километрах в 15–17 от города. Детям часто не хватало продовольствия. Очень плохо было с одеждой. Наша помощь лишь в малой степени возмещала все эти нехватки.
В один из воскресных дней Тухачевский сам отправился в этот детский дом. Вернулся он оттуда поздно ночью. Ездившая с ним коммунистка Е. Езарина рассказывала, что положение детей потрясло командующего. Он лично участвовал в заготовке для детдома дров, потом отправился в ближайшую деревню на поиски печника и действительно нашел там крестьянина, который взялся отремонтировать печи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81