– И вы отправите в тюрьму отца девушек? – в тоне Луиса сквозило сомнение.
И Макс уверенно пообещал:
– Конечно, нет, но ведь это единственный способ оказать давление на Ракель.
– Чтобы она вернулась к вам? – в голосе шофера звучало мало уверенности в успехе этого предприятия. Но Максимилиано самоуверенно отчеканил:
– Да, а то этот негодяй уже заморочил ей голову.
– И вы собираетесь убедить сеньору Ракель, что ее отец убийца? – еле слышно спросил Луис, и тут же добавил. – Но ведь старик не способен и мухи обидеть…
– Ладно, Луис, не слишком-то задумывайся над всем этим. Поверит Ракель – хорошо, не поверит – не так уж и важно! Пьяный человек никогда не помнит, что делает…
Чучо Акунья решил, что ему сможет помочь только сам сеньор Ломбарде Часы, которые оказались у него как плата за спасение, не удалось превратить в песо. В какой бы магазин, какую бы лавочку бедняк ни обращался, никто не хотел купить их, всюду его спрашивали одно и то же, где взял такие дорогие часы, сохранилась ли квитанция, выданная при покупке… Он говорил, что часы подарены, и все начинали смотреть на него с подозрением: не украл ли? Когда же Чучо проявлял нетерпение, говоря, что бедняку не нужна такая роскошная вещь, грозились вызвать полицию. И он пошел к сеньору Ломбарде, чтобы вернуть эти часы и получить вместо них денежное вознаграждение.
Его долго не пускали у ворот, пока он смущенно, переминаясь с ноги на ногу, не объяснил стражу, что он тот самый человек, который нашел сеньора Ломбардо после аварии самолета и вместе с племянником доставил в больницу. Для пущей убедительности добавил: «Если бы не я, он бы, наверное, умер…» Довод подействовал, и Марселино открыл ворота усадьбы, подумав про себя: «Экий нескладный тип. Коротышка, квадратный весь какой-то… Сеньор может быть недоволен, что я пропустил его… Хотя глаза у него очень добрые, такой вряд ли солжет. Да и простоват слишком, чтобы придумать такое…»
Рамон не терпел посторонних в доме, и, когда Чучо Появился на кухне, – сеньора Ломбардо распорядилась покормить толстяка, – дворецкий всячески старался подчеркнуть свое презрение к чумазому коротышке, пристающему к нему с недостойными вопросами. Но тот, видя, что Рамон остался к нему равнодушен, переключился на служанок: Рехину и Анхелу, с любопытством расспрашивая про двух хорошеньких сеньорит, попавшихся ему по дороге в дом, и про крепкого невысокого парня с рассерженным, злым лицом, который рявкнул на Чучо, когда тот спросил его, как найти сеньора Антонио…
– Какая вам разница, кто есть кто? – на выдержал рассвирепевший дворецкий, выходя из кухни. – Не ваше это дело! Вам нужен хозяин? Он вернулся…
Но Чучо трудно было остановить. Похоже, ему очень приглянулся дом Ломбардо, и недовольство этого «главного над прислугой» – как он мысленно определил должность Рамона – он оставил без внимания.
Ракель весь день, не выходя, просидела у себя в комнате, только утром искупалась в бассейне – по дороге оттуда с нею и Мартой и столкнулся неуклюжий Чучо, едва не сбив их с ног. Ракель даже себе боялась признаться, как задела ее эта морская прогулка Антонио вдвоем с Маурой. Он появился под вечер и, как ни в чем не бывало, заглянул к ней и пригласил спуститься в столовую ужинать, она отказалась.
– Ты хорошо провел время? – грустно спросила она, не глядя на Ломбардо.
– Нет, прости меня, неважно. Я не знал… не думал, что это тебя так расстроит. Поскольку наше вчерашнее свидание после ресторана… ты была со мной… холодна… – он не договорил.
– Я не расстроена, нет, – возразила Ракель. – Но ты же сам не раз утверждал, что мы женаты… Что в доме обо мне подумают?.. Камила, Виктория, отец?..
– Это единственная причина? – разочарованно констатировал Антонио. – Или есть что-то еще? Тебе и в самом деле все равно? Я это спрашиваю не из любопытства, а потому что мне небезразлично, если бы… если бы… ты с кем-то каталась на яхте… Ракель! – вдруг потянулся он к ней. – Ракель, я люблю тебя. Разве ты этого все еще не понимаешь?
Ракель больше не могла и не хотела сопротивляться. Антонио прижал девушку к себе.
…Придя после ужина в гостиную и удобно расположившись в креслах, Камила и Клаудио выразили Виктории недоумение: за ужином не появились ни Ракель, ни Антонио. Рамон доложил, что сеньор Ломбарде просил подал ужин на двоих к себе в комнату.
Положительно, он не в себе: целый день в обществе другой женщины, теперь они вместе ужинали… Виктория терялась в догадках. А может быть, он хотел заставить ее ревновать?.. После того, как она сбежала с Максом!.. Как бы там ни было, все это неприятно. Антонио так изменился, говорил ужасные вещи о Максе… о других… Если ее сын и помог Ракель, то только потому, что она сама просила об этом. Виктория уверена, она с самого своего приезда провоцировала Макса, поощряла его ухаживания… Вот только для чего?..
Не в силах справиться со своими сомнениями, сеньора Ломбардо открылась дочери и зятю. И хоть предполагала, что ничего путного из этого не выйдет, все же это близкие ей люди, ее семья. Камила, конечно, не преминула напомнить Виктории о своих предупреждениях, ведь с первого дня появления здесь этой женщины она требовала не допустить, чтобы она осталась в их доме. Они должны приложить к этому все усилия. Виктория надеялась на разговор Оскара с Антонио. Нет, Оскар не думает, что нынешнее поведение Ломбардо как-то связано с аварией самолета… Эта потеря памяти… Виктория склоняется к мысли, что тут еще есть какая-то причина. Потеря памяти? – ухватилась за эти слова Камила. – Но им с Клаудио никто ничего не говорил… Как же так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148