Он делал то, чего она от него и хотела.
Соблазнение Тревиса Монтгомери обещало одно лишь удовольствие. Еще не пройдет эта ночь, как он будет умолять ее.
Прижимаясь к нему всем телом, Брук чувствовала, как у ее живота пульсирует его возбужденная плоть. Зная, что ей предстоит разрушить воздвигнутую им вокруг себя твердую стену, она вкладывала в поцелуй всю свою страсть.
Тревис застыл, не отвечая на ее ласки.
Брук воспользовалась своим преимуществом и с такой безудержной страстью ласкала его языком, как будто и в самом деле впервые в жизни отдавалась мужчине. В прежние времена она проделывала это, не испытывая никаких чувств.
Острое желание, так долго спавшее в ней, пробудилось, и Брук хотелось сорвать с них обоих одежду и заняться с Тревисом любовью. Какого же мощного противника она выбрала! Только теперь Брук поняла, что такое вожделение, которое она прежде видела в глазах многих мужчин. Она хотела этого единственного мужчину, способного вызывать этот невыносимый жар между ее ног.
Она больше не могла отрицать этого. Она хотела Тревиса Монтгомери.
Тревис оторвал губы от губ Брук и целовал ее шею, спускаясь к ложбинке между ее грудями – ему весь вечер хотелось прикоснуться к ее груди. «Черт бы побрал эту женщину», – думал он. Ей каким-то образом удалось возбудить в нем, во всех частях его тела, страсть. Он сдернул вниз лиф ее платья, и ее груди свободно выскочили наружу и вздрагивали от его жадных прикосновений.
Не теряя даром времени, он пальцами гладил ее соски, готовясь обхватить их изголодавшимися по любви губами. Он собирался ласкать каждый сосок, пока она не закричит от страсти.
«Я обрел рай», – подумал Тревис.
– Что все это значит? – прогремел чей-то голос.
Тревис вздрогнул от неожиданности. Медленно оглянувшись, прикрывая собой Брук, он оказался лицом к лицу с наглецом, которого был готов убить за вмешательство.
– Я знал, что она шлюха, как только увидел ее! – кричал Жорж Д'Акуин.
За спиной Тревиса Брук скрестила руки, прикрывая обнаженную грудь. Не хватало еще, чтобы ее застали в таком виде. Ее репутация будет погублена.
– Если хотите дожить до завтрашнего дня, – угрожающе сказал Тревис, – вы извинитесь перед миссис Хэммонд.
– Ничего подобного я не сделаю, – заявил Д'Акуин. – Вы забыли, что обручены с моей дочерью? Видимо, так. – Махнув рукой, он сам ответил на свой вопрос. – Я застаю вас здесь обнимающим другую женщину! – снова с яростью закричал он. – Вы позорите мою семью и свою! Ваш дед должен узнать об этом немедленно!
Тревис действительно защищал ее, подумала с довольной улыбкой Брук. Она была благодарна ему, что он скрыл ее от взгляда этого человека и дал возможность поправить лиф платья. Затем она попыталась встать рядом с ним.
Он схватил ее и толкнул обратно за спину. «Не высовывайтесь», – чуть слышно шепнул он и снова обратился к отцу Гесионы.
Тревиса возмутило, что старик разговаривает с ним, как с малым ребенком. Вот такая жизнь и ожидает его, если он женится на Гесионе? Не только его дед и мать будут отравлять ему жизнь, но еще Д'Акуин и Гесиона. Нельзя сказать, что Тревис обращал на кого-либо из них особое внимание, но он наверняка мог обойтись без постоянных придирок.
– Можете говорить моему деду все, что вам угодно, – сказал Тревис любезным, но снисходительным тоном, – но для начала вы можете сказать ему, что я больше не обручен с вашей дочерью.
– Вы не посмеете это сделать, – прорычал Д'Акуин. – Ваш дед – мой должник.
Брук, державшая руку на спине Тревиса, чувствовала, как с каждым словом напрягаются все его мышцы. Она слушала их со все возраставшим волнением.
– Не знаю, что должен вам мой дед, меня это не интересует, но уверяю вас, что Гесиона свободная женщина, – сказал Тревис, чеканя каждое слово, и добавил: – Я не вещь, которой вместо денег оплачивают долги. Через две недели я женюсь на миссис Хэммонд. Обязательно пришлю приглашение вашей семье.
«Что?» – чуть не вырвалось у Брук, но она успела зажать рот ладонью. Тревис собирается жениться на ней? Она не помнила, чтобы он делал ей предложение.
Д'Акуин бросился вперед и замахнулся на Тревиса, но тот отступил и перехватил его руку.
Брук отошла в сторону от них обоих, чтобы не участвовать в ссоре.
– Я требую сатисфакции за оскорбление моей семьи! – Даже в тусклом свете она видела, как покраснело лицо Д'Акуина.
Тревис отпустил его руку и процедил сквозь зубы:
– Назовите время, место и оружие.
– Пистолеты, на рассвете. Кто ваш секундант?
– Джереми Дюбуа.
– Условия будут обговорены, – сказал Д'Акуин Тревису и в гневе удалился.
– До завтра, – вслед ему бросил Тревис.
Брук словно приросла к месту. Тревис развернулся и посмотрел на нее так, как будто во всем была виновата она одна. В его глазах была такая ярость, что она не могла понять их выражения.
– Что сейчас произошло? – наконец спросила она, когда стало ясно, что он не собирается ничего ей объяснять.
– Кажется, завтра утром под Большими Дубами у меня будет дуэль.
– Но вы можете пострадать!
– Не думаю, что это вас сильно огорчит, моя дорогая. – Затем добавил: – Вы мало в это верите. – Он с силой сжал ее локоть. – Но меня могут и убить, и тогда плантация станет вашей скорее, чем вы думали.
– Я не хочу получить ее таким образом, – призналась Брук.
– Я знаю. – Он помолчал и с сарказмом продолжил: – Вы хотели, чтобы я исчез, с первой же минуты, как увидели меня.
– Да, но живой, а не мертвый.
Тревис приподнял ее подбородок и насмешливо посмотрел ей в глаза.
– Ваше беспокойство так трогательно. Если я уцелею, уверяю вас, я буду очень, очень живым и заставлю вас выйти за меня замуж через две недели, как я и обещал Д'Акуину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76