Похолодало, и изо рта шел пар.
– Привет! – Джош ласково поцеловал ее. – Ты готова?
– Может быть, я что-нибудь и забыла. Я всегда что-то забываю, поэтому не буду расстраиваться. – Она закрыла дверь и включила сигнализацию. – У меня было желание оставить записку. На случай, если кто-то тут появится во время моего отсутствия. Жаль, у меня нет кошки, которую можно было бы попросить кормить. Или ей больше подошло бы заботиться о питоне?
– Пожалуй, лучше ядовитый паук!
– Если уж ядовитое, то что-нибудь покрупнее. – Усевшись в машину, Лорен обняла Джоша за шею и приникла к нему в гораздо более жарком поцелуе, чем тот, которым он приветствовал ее при встрече.
Когда они наконец разжали объятия, Джош посмотрел на нее сияющими глазами.
– Послушай, так можно и мертвого разбудить!
Ее улыбка была не менее ослепительной.
– Теперь ты понял, почему я выбрала патологоанатомию?
Джош потряс головой, чтобы прийти в себя.
– Ну, ты даешь! А теперь, когда мы сбили с толку преследователей, хотя бы намекни, куда мы едем? На север или на юг?
– На север. Это очень симпатичный пансионат с завтраками под Сольвенгом. Он принадлежит моим знакомым.
– Звучит заманчиво. – Он удовлетворенно кивнул. – Я не был в тех краях сто лет. Хотя я думал, ты выберешь что-нибудь поближе к побережью.
– Я решила, что это мы прибережем на потом. – Когда Джош выехал на шоссе, она, не удержавшись, обернулась. – Никак не могу поверить, что мы надолго оставили ее позади. Я от этого нервничаю еще больше, чем когда, входя в дом, боялась найти ее следы.
– Хорошо, что она перестала присылать цветы, – сказал он. – Когда я узнал, что они имеют особое значение, они стали тревожить меня почти так же, как все ее остальные выходки. Знаешь, чего мне хочется?
Она надела солнечные очки, защищаясь от залившего машину света.
– Если это какое-нибудь извращение, то лучше забудь о нем, Брендон.
– Не бойся, я оставил дома наручники и прочие штучки. Но я хочу, чтобы с момента нашего отъезда и до возвращения в город мы больше об этой гадине не говорили. Идет?
На это Лорен готова была согласиться с большой охотой.
– Идет. Только если тебе нужна миролюбивая попутчица, то давай остановимся где-нибудь попить кофе. Я сегодня утром не успела.
Джош остановился около первого же придорожного кафе и заказал две большие чашки кофе.
– Еще что-нибудь?
Она покачала головой.
– Только пару глотков кофеина. Когда на работе запарка, я живу на одном кофеине. Я с утра чувствую себя не в своей тарелке, пока не получу живительную дозу для встряски.
– Не могу себе представить запарку на твоей работе. Непохоже, чтобы твои пациенты могли тебя поторапливать.
Лорен усмехнулась.
– Не удивлюсь, если они это сделают, поскольку в моем приемном покое довольно прохладно. Они должны чувствовать себя, как шубы, сданные в ломбард-холодильник.
Джош фыркнул.
– Что ты несешь!
– Я несу! Ты бы послушал, что мы вытворяли в институте! Один парень любил притворяться трупом и перед началом занятий ложился на стол в анатомичке. Когда с него сдергивали простыню, он начинал моргать глазами, как будто он только что проснулся, и говорил, что последнее, что он помнит, это как заснул в аудитории на занятиях.
– Значит, мораль была: не засыпайте на занятиях?
– Вот именно.
– Знаешь, для такой роскошной женщины, как ты, у тебя очень странное чувство юмора и своеобразное представление о смешном, – покачал головой Джош.
– Ты что, хочешь сказать, что ты никогда не устраивал розыгрышей в институте? – поддразнила она.
– Я иногда с трудом заставлял себя проснуться, чтобы пойти на занятия, а вот у нас был парень, который на некоторые занятия сажал вместо себя манекен с магнитофоном.
– Магнитофон, чтобы записывать лекцию?
Он покачал головой.
– Нет, для этого у него был скрытый микрофон. А это был просто плейер, который воспроизводил храп спящего человека. Мы всегда удивлялись, что его не выгнали.
– Не говори мне, что он стал федеральным судьей или еще кем-то в этом роде.
Он снова покачал головой.
– Еще хуже. Он владелец адвокатской конторы в Восточном Лос-Анджелесе, и его любимое занятие – становиться поперек дороги большим шишкам. Несколько известных юридических фирм пытались привлечь его на работу к себе, но он всегда их отшивал. Говорит, что он предпочитает помогать людям, у которых нет денег на дорогих адвокатов, а не сидеть в престижном офисе, где нельзя задрать ноги на стол.
– Напоминает тебя и твою манеру не надевать галстук в суд.
– Да, некоторым это настолько не нравится, что может настать день, когда мне придется сдаться и нацепить эту удавку. Этот новый судья однажды зажал меня в углу и сказал, что тот день, когда я приду без галстука на его заседание, я проведу в тюрьме.
– Судья Бернс? – догадалась она.
– Он самый.
Лорен повернулась и оперлась спиной на дверцу.
– Я давала показания по делу Винстона у него на заседании пару дней назад, – пояснила она.
– Это тот парень, который умер от передозировки амфетаминов? А потом его родители подали в суд на родителей его лучшего друга за то, что те знали, что их ребенок продает наркотики, и ничего не делали?
Она кивнула.
– Я был страшно рад, что это дело не попало ко мне. Очень трудно доказать виновность родителей. Если не ошибаюсь, оно попало к Ларри.
– Точно. А мне судья Бернс сказал, чтобы в следующий раз я приходила на заседание, одевшись как подобает женщине. Я перепутала время и явилась в своей хирургической форме, чего я никогда не делаю и в тот раз тоже не собиралась делать. Выслушивая мои показания, он ни разу не сказал «доктор Хантер», а когда пару раз просил меня что-то пояснить, говорил «миссис Хантер» и выглядел настолько допотопно, что мне хотелось стукнуть его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75