ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Она никогда не отличалась склонностью заводить романы везде, где только можно. Что же случилось на этот раз?
Чтобы отвлечься от непрошеных мыслей, она занялась исследованием рамы огромного зеркала, также сделанной из красного кедра и вырезанной в форме двух тонких фигурок аллигаторов. Их чешуйчатые хвосты встречались в основании рамы, скрывая крепкие заклепки, которыми стекло было накрепко приделано к нижней части туалетного столика, а широкие зубастые пасти смотрели друг на друга вверху. Это было прекрасное зеркало, самое настоящее произведение искусства, но было в нем и что-то зловещее.
В конце концов Соня отвернулась от зеркала и открыла первый чемодан, вынула оттуда тщательно сложенные платья и начала их развешивать на плечиках гигантского встроенного шкафа. Она почти наполовину закончила распаковывать вещи, когда в дверь постучали, громко, быстро и настойчиво.
Когда она открыла дверь, то слегка отступила назад, задержав дыхание и нервно соображая, сможет ли захлопнуть ее опять, если понадобится. Стоявший на пороге человек выглядел угрожающе: заметно выше шести футов, с такими широкими плечами и грудью, что, будь на нем свитер вместо легкой рубашки с короткими рукавами, она подумала бы, что под ним специально что-то набито. Грудная клетка была огромной, живот – плоским, руки бугрились толстыми, перевитыми мускулами, как у профессионального штангиста. Лицо у мужчины было широким и черты его такими грубыми, что можно было подумать, будто это всего лишь сделанный скульптором набросок, наскоро вытесанный в граните. Внимательные темно-синие глаза, кривой нос, когда-то сломанный и плохо вправленный, тонкие, почти жестокие губы, сейчас не тронутые ни улыбкой, ни гримасой недовольства, крепко сжатые и бескровные, как будто он с трудом сдерживал ярость, мало успокоили девушку. Она не могла себе даже вообразить, за что бы этому человеку злиться на нее.
– Мисс Картер?
Голос у него был жестким, леденящим душу. Ее пробрала дрожь.
– Да.
Собственный голос показался ей слабым и жалким. Девушка хотела бы знать, почувствовал ли мужчина в нем неуверенность и страх.
– Меня зовут Рудольф Сэйн.
– Приятно познакомиться, – ответила Соня, хотя на самом деле ничего подобного не испытывала. Больше всего ей сейчас хотелось рывком захлопнуть двери и крепко запереть. Правда, эта преграда вряд ли смогла бы надолго задержать колосса.
– Я телохранитель детей, – представился он.
– Не знала, что у них есть телохранитель.
Мужчина кивнул:
– Это понятно. Остальные служащие еще не знакомы со мной как следует, и, поскольку они работают вместе уже годами, мое существование легко выпадает у них из памяти. Я поступил к мистеру Доггерти непосредственно перед тем, как он вынужден был сюда переехать. К тому же большую часть времени мне приходится проводить с детьми, вдали от остальных. Они заняты повседневными делами по дому, у меня же только одна задача – охранять ребят.
– В таком случае, мистер Сэйн, – сказала она, – мне представляется, что нам с вами придется проводить довольно много времени вместе. – Такая перспектива не слишком порадовала девушку, но она попыталась улыбнуться новому знакомому.
– Да, – ответил он, внимательно глядя на Соню, как будто изучая насекомое, которое может оказаться опасным, и, по-видимому, придя к выводу, что жала у него нет. – Мне бы хотелось поговорить с вами о безопасности детей – если хотите, обсудить, что вам можно делать и чего делать нельзя. – Мужчина слегка пошевелил губами, но это была не улыбка и не гримаса; выглядело это так, как будто и то и другое выражение было ему абсолютно чуждо. Соня решила, что он слишком суров и серьезен для того, чтобы она могла себя чувствовать в таком обществе легко и непринужденно.
– Я только что распаковала вещи, – начала она.
– Я не отниму у вас много времени.
– Ну...
– Мне необходимо прояснить некоторые моменты, сразу же, с самого начала, и так, чтобы это оставалось между нами.
Соня поколебалась еще секунду, но затем отступила назад и, придерживая дверь, сказала:
– Входите.
Рудольф Сэйн сел в самое большое из двух кресел, стоявших в комнате; его огромная фигура заполнила сиденье так, что оно сразу показалось меньше. Он сжал руками ручки из красного кедра, как будто боялся, что кресло в любой момент может выскочить из-под него, – или как будто думал, что вскочить понадобится сразу, одним прыжком, чтобы немедленно броситься на неизвестного врага. Похоже, что это была его обычная манера поведения. Девушке она показалась довольно-таки угрожающей.
Соня расположилась на краешке кровати из мамонтового дерева, выполненной в полинезийском стиле, и сказала:
– Теперь, мистер Сэйн, скажите мне то, что я должна знать.
Он ответил:
– Вы не должны никуда идти с детьми, предварительно не вызвав меня. Я обязан их сопровождать. Поэтому каждый раз, как вы выходите из дому на прогулку, убедитесь, что я поблизости.
– Звучит довольно несложно.
– Даже если вы собираетесь всего лишь сводить их в павильон, – добавил он, – я должен идти с вами.
– Я запомню.
– По моему мнению, внутри дома они в безопасности, по крайней мере в дневное время, но, пока дети на улице, я никогда не чувствую себя спокойно.
– Могу понять.
– Даже когда они внутри дома, – продолжал Сэйн, – я бываю с ними примерно половину всего времени или нахожусь в поле зрения или в пределах досягаемости, чтобы дети могли меня позвать.
Соня одобряла преданность своему долгу, которую явно проявлял Сэйн, но предпочла бы, чтобы он не останавливался на всех этих вещах так подробно; они только напоминали о том, что еще раньше Билл Петерсон рассказал ей во время путешествия на корабле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Чтобы отвлечься от непрошеных мыслей, она занялась исследованием рамы огромного зеркала, также сделанной из красного кедра и вырезанной в форме двух тонких фигурок аллигаторов. Их чешуйчатые хвосты встречались в основании рамы, скрывая крепкие заклепки, которыми стекло было накрепко приделано к нижней части туалетного столика, а широкие зубастые пасти смотрели друг на друга вверху. Это было прекрасное зеркало, самое настоящее произведение искусства, но было в нем и что-то зловещее.
В конце концов Соня отвернулась от зеркала и открыла первый чемодан, вынула оттуда тщательно сложенные платья и начала их развешивать на плечиках гигантского встроенного шкафа. Она почти наполовину закончила распаковывать вещи, когда в дверь постучали, громко, быстро и настойчиво.
Когда она открыла дверь, то слегка отступила назад, задержав дыхание и нервно соображая, сможет ли захлопнуть ее опять, если понадобится. Стоявший на пороге человек выглядел угрожающе: заметно выше шести футов, с такими широкими плечами и грудью, что, будь на нем свитер вместо легкой рубашки с короткими рукавами, она подумала бы, что под ним специально что-то набито. Грудная клетка была огромной, живот – плоским, руки бугрились толстыми, перевитыми мускулами, как у профессионального штангиста. Лицо у мужчины было широким и черты его такими грубыми, что можно было подумать, будто это всего лишь сделанный скульптором набросок, наскоро вытесанный в граните. Внимательные темно-синие глаза, кривой нос, когда-то сломанный и плохо вправленный, тонкие, почти жестокие губы, сейчас не тронутые ни улыбкой, ни гримасой недовольства, крепко сжатые и бескровные, как будто он с трудом сдерживал ярость, мало успокоили девушку. Она не могла себе даже вообразить, за что бы этому человеку злиться на нее.
– Мисс Картер?
Голос у него был жестким, леденящим душу. Ее пробрала дрожь.
– Да.
Собственный голос показался ей слабым и жалким. Девушка хотела бы знать, почувствовал ли мужчина в нем неуверенность и страх.
– Меня зовут Рудольф Сэйн.
– Приятно познакомиться, – ответила Соня, хотя на самом деле ничего подобного не испытывала. Больше всего ей сейчас хотелось рывком захлопнуть двери и крепко запереть. Правда, эта преграда вряд ли смогла бы надолго задержать колосса.
– Я телохранитель детей, – представился он.
– Не знала, что у них есть телохранитель.
Мужчина кивнул:
– Это понятно. Остальные служащие еще не знакомы со мной как следует, и, поскольку они работают вместе уже годами, мое существование легко выпадает у них из памяти. Я поступил к мистеру Доггерти непосредственно перед тем, как он вынужден был сюда переехать. К тому же большую часть времени мне приходится проводить с детьми, вдали от остальных. Они заняты повседневными делами по дому, у меня же только одна задача – охранять ребят.
– В таком случае, мистер Сэйн, – сказала она, – мне представляется, что нам с вами придется проводить довольно много времени вместе. – Такая перспектива не слишком порадовала девушку, но она попыталась улыбнуться новому знакомому.
– Да, – ответил он, внимательно глядя на Соню, как будто изучая насекомое, которое может оказаться опасным, и, по-видимому, придя к выводу, что жала у него нет. – Мне бы хотелось поговорить с вами о безопасности детей – если хотите, обсудить, что вам можно делать и чего делать нельзя. – Мужчина слегка пошевелил губами, но это была не улыбка и не гримаса; выглядело это так, как будто и то и другое выражение было ему абсолютно чуждо. Соня решила, что он слишком суров и серьезен для того, чтобы она могла себя чувствовать в таком обществе легко и непринужденно.
– Я только что распаковала вещи, – начала она.
– Я не отниму у вас много времени.
– Ну...
– Мне необходимо прояснить некоторые моменты, сразу же, с самого начала, и так, чтобы это оставалось между нами.
Соня поколебалась еще секунду, но затем отступила назад и, придерживая дверь, сказала:
– Входите.
Рудольф Сэйн сел в самое большое из двух кресел, стоявших в комнате; его огромная фигура заполнила сиденье так, что оно сразу показалось меньше. Он сжал руками ручки из красного кедра, как будто боялся, что кресло в любой момент может выскочить из-под него, – или как будто думал, что вскочить понадобится сразу, одним прыжком, чтобы немедленно броситься на неизвестного врага. Похоже, что это была его обычная манера поведения. Девушке она показалась довольно-таки угрожающей.
Соня расположилась на краешке кровати из мамонтового дерева, выполненной в полинезийском стиле, и сказала:
– Теперь, мистер Сэйн, скажите мне то, что я должна знать.
Он ответил:
– Вы не должны никуда идти с детьми, предварительно не вызвав меня. Я обязан их сопровождать. Поэтому каждый раз, как вы выходите из дому на прогулку, убедитесь, что я поблизости.
– Звучит довольно несложно.
– Даже если вы собираетесь всего лишь сводить их в павильон, – добавил он, – я должен идти с вами.
– Я запомню.
– По моему мнению, внутри дома они в безопасности, по крайней мере в дневное время, но, пока дети на улице, я никогда не чувствую себя спокойно.
– Могу понять.
– Даже когда они внутри дома, – продолжал Сэйн, – я бываю с ними примерно половину всего времени или нахожусь в поле зрения или в пределах досягаемости, чтобы дети могли меня позвать.
Соня одобряла преданность своему долгу, которую явно проявлял Сэйн, но предпочла бы, чтобы он не останавливался на всех этих вещах так подробно; они только напоминали о том, что еще раньше Билл Петерсон рассказал ей во время путешествия на корабле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71