Ваше предложение мы считаем естественным следствием добрососедских отношений со всеми вытекающими отсюда обязательствами взаимопомощи.Однако после внимательного изучения Вашего уважаемого предложения мы сочли таковое для нас неприемлемым: получается так, что взаимная поддержка невольно оборачивается в нашу пользу, и, таким образом, Вы оказываете нам услугу без всяких на то оснований.Исходя из этого, имеем честь сделать Вам следующее предложение: заказы, перечисленные в документах, которые Вы нам препроводили, будут целиком и полностью выполнены и сданы в срок нашими личными средствами, с соблюдением всех указанных Вами обязательств; прибыль же, полученную от этих заказов, мы разделим с Вами пополам, высчитав эту прибыль на основе себестоимости товара, каковая будет Вам сообщена через сорок восемь часов по каждому сорту.Если наше предложение Вас устраивает, мы готовы приступить к его осуществлению немедленно после того, как Вы нас известите о Вашем согласии и когда мы договоримся о подробностях.Примите, милостивый государь, и т. д. Ипполит Зимлер».
Гийом подал отцу письмо, и тот поставил свою подпись. Письмо тотчас же было переслано через Зеллера господину Лефомберу, где оно вызвало немалое удивление.Гектор немедленно прибежал к Зимлерам; весь вечер он провел, запершись с Жозефом в кладовой, и, уходя, обнял его и прослезился.Целых двое суток Зимлеры, не вставая с места, вели подсчеты. В результате половина рабочих Лефомбера перешла на зимлеровскую фабрику, а Гийом срочно уехал за пятнадцатью новыми станками. Миртиль вынужден был раздать часть работы на сторону. Сабурэ-сын, у которого дела шли не особенно шибко, взялся выполнить часть заказов. Он ничего не знал о соглашении между Лефомбером и Зимлером и терялся в догадках, не понимая, чему приписать такую горячку.Ипполит оказался пророком. Лефомберу пришлось судиться со страховым обществом, и восстановление фабрики подвигалось медленно. Его клиенты остались за эльзасцами. Зимлеры и без этой катастрофы получили бы недурную прибыль, – теперь же фабрика Зимлеров заканчивала год с оборотом в сто пятьдесят тысяч франков и с доходом в тридцать пять тысяч. XV Пожар, уничтоживший на две трети фабрику Лефомбера, взволновал весь город. Но две тысячи франков, пожертвованные Зимлерами, потрясли всех как удар грома.Пожары были не в диковинку для Вандевра. Ни город, ни даже кредит Лефомбера не особенно пострадали от стихийного бедствия. Но над пожертвованием эльзасцев стоило призадуматься.– Этим эльзасцам пальца в рот не клади, – решило общественное мнение не без досады, но и без особого восторга. Оно приписало себе, таким образом, слова господина Лорилье, сказанные капитану во время знаменитого пожара.А как обстояло дело в действительности? Колючее молчание Ипполита в течение всех последующих недель – у всякого другого оно было бы проявлением грусти – серьезно беспокоило Сару. Да и молчание, которое упорно хранил, в подражание старшему брату, Миртиль, было тоже весьма загадочным.– Что с ними такое? – допытывалась Сара у Гермины.Впрочем, время брало свое: баланс 1873 года рассеял остатки этой загадочной мрачности.Что это было? Тщеславие? Щедрость?Вандевр не мог решить столь сложной задачи. Да понимали ли сами эльзасцы – эти люди, «которым пальца в рот не клади», – что происходит? Их этот вопрос не занимал. Ничего не зная о ходивших по городу слухах, Зимлеры жили внешне по-прежнему и рвались с неудержимой силон к своему будущему, – они верили, что предвидеть и знать в их власти.Дамы Лефомбер нанесли визит госпоже Зимлер. Церемония была обставлена со всею пышностью. Но свидание, начавшееся несколько натянуто, к концу превратилось в пытку для обеих сторон по причине высокомерных манер дам Лефомбер и леденящей натянутости Сары. Может быть, это отчасти объяснялось молчаливой застенчивостью Гермины и духотой тесной залы.После этого посещения Сара и ее невестка решили, что приличие требует нанести визит мадемуазель Лепленье и отблагодарить ее за присланного котенка.Впрочем, поспешим оговориться: мысль эта родилась у них не сразу.Посвятив два воскресенья залечиванию ожогов и игре на флейте в обществе Гектора и еще одно воскресенье целиком отдав Коре, Жозеф пришел вдруг в такое смятение чувств, что отправился за город, прихватив с собой своего дружка Жюстена.Декабрьский морозец, сгладивший последние следы осенней распутицы, бодрил пешеходов. И хотя оба шли без определенной цели, они очутились на Нантском шоссе.Калитка усадьбы Планти была открыта. В парке – ни Души. Жюстен умильно посматривал на дядю. Но его хитрость не удалась: Жозеф даже не оглянулся.У Бюшельри путники решили свернуть на проселочную дорогу. Метров через триста они очутились в лесу, еще свежем и зеленом, хотя деревья стояли почти голые.– Надо будет побывать здесь летом, – сказал Жозеф.Жюстен не ответил. Он мечтал, как они придут сюда на рождество. Дядя с племянником шагали по хрустящему покрову мертвых листьев. Из травы выглядывали и тут же прятались запоздавшие фиалки неестественной величины. Пятна света, падавшие сквозь голые ветви, ложились на неувядший еще дрок, и шапки его золотистых цветов сверкали под бледным зимним солнцем.Вокруг плавал приятный запах свежеиспеченного хлеба. Внезапно лес стал совсем другим. Деревья расступились, давая место капризной, раскидистой сосне. Кругом росла нежная зеленая травка, как на старинных, выполненных искусной рукою мастера миниатюрах. В молчание низко нависших ветвей врывался полет дроздов. Какие-то маленькие птички стайками перепархивали с места на место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115