- О-ля-ля! - воскликнул он, взмахнув руками, словно крыльями, и стал уменьшаться.
Он таял, как снег под солнцем. Так быстро, что меня охватил страх; ведь я успел полюбить Учителя.
...Теперь я его совсем не видел. Только две зеленые точки горели на красном бархате кресла. - О-ля-ля! - послышался голос Учителя. - Смотри!
Зеленые искры скользнули от кресла к лунному лучу и стремительно закружились в опаловом столбе света. И рядом с ними я вдруг разглядел множество крошечных существ. Они мелькали в таком головокружительно веселом танце, что ноги сами собой припустились в пляс.
- Молодец! - крикнул метр Ганзелиус. Меня обрадовало, что он наблюдает за мной: значит, и я ему не совсем безразличен.
- Так что ж, в лунном луче одни пылинки? - вернувшись, спросил Учитель.
- Конечно, нет! - воскликнул я.
Метр Ганзелиус улыбнулся моей горячности.
Уже лежа в постели, он задумчиво проговорил:
- Куда они исчезают - те, кто живет в лунном луче? Сколько раз я пробовал их подкараулить, но среди ночи засыпал... Лунный луч похож на лестницу с миллионом ступенек. ...Значит, поэтому-то они всегда торопятся? Ведь нужно до рассвета вернуться на луну. И еще лунный луч похож на колодец. Можно разбиться, падая в такой глубокий колодец.
Хотя ученые пишут, что луна покрыта мягкой лунной пылью. И эльфы, и гномы, и лунные человечки тоже рассказывают, что она похожа на пуховую подушку. "Там очень хорошо спится", - говорят они. ...Сколько же там их - эльфов, гномов и лунных человечков? С земли плохо видно, но в полнолунье, при ясной погоде, Клест, у которого такое хорошее зрение, насчитал двести сорок четыре тысячи пятьсот семнадцать одних только лунных человечков...
Спокойной ночи! - помолчав, сказал метр Ганзелиус, и я не понял к кому он обращается, ведь смотрел он в окно на луну, которая прижалась к стеклу своим круглым лицом. - Спокойной ночи, сынок! - повторил Учитель, Я изучаю свойства капли росы и узнаю историю короля Жаба Девятого.
Проснулся я от того, что кто-то пристально глядел на меня. Открыв глаза, я увидел Ворона, но не испугался, так как взгляд великанской птицы выражал одну лишь доброжелательность.
Меня, знающего уже, что не все в мире добры друг к другу, очень расстрогала манера Ворона осторожно касаться лапами одеяла, сильно взмахивая крыльями, чтобы так неподвижно парить надо мной.
Занималось раннее утро. В открытую дверь виднелся край солнца, поднимающегося из-за луга, где сверкали каплями росы трава и цветы.
Если бы не перезвон цветов, было бы совсем тихо. Слышалось сонное дыхание Учителя.
Увидев, что я проснулся, Ворон наклонил голову, как бы поздоровался, и вылетел. Скоро он вернулся, неся в клюве ведерко с водой.
Пока я умывался, Ворон снял со стены корзинку, слетал куда-то и выложил на стол хлеб, круг деревенской колбасы и кувшин с топленым молоком.
Удивительно было то, что, когда я вышел на порог и огляделся, кругом, сколько хватило глаз, не оказалось не то чтобы лавки, но вообще ни единого строения.
В комнатке Учителя, у его кровати покачивался колокольчик, стеблем укрепленный в щели пола. Голубь приносил в лапках травинки с крупными каплями росы и стряхивал капли в венчик цветка.
Метр Ганзелиус разбежался и нырнул вниз головой. Нет, я бы никогда не решился вот так прыгнуть в холодную воду.
"Обязательна ли подобная решительность в моем будущем ремесле сказочника? - с тревогой подумал я и тут же дал себе слово: - "Если это свойство необходимо, любой ценой воспитать его в себе!"
Учитель вылез из воды, досуха растерся махровым полотенцем и оделся.
Мы вышли из дома.
- Посмотри на каплю росы, - сказал Учитель, останавливаясь перед высоким колокольчиком. - Кого ты видишь?
- Себя! - сказал я неуверенно, догадываясь почему-то, что ответ огорчит Учителя.
- Одного себя?! - строго переспросил Учитель. - И этот "ты", там, в капле росы, конечно, прекрасен, могуч и мудр?
- Да нет же. "Он", то есть "я", - маленький тощий оборванец с испуганным лицом.
- Это уже лучше! - воскликнул Учитель. - Смотри внимательно, сынок!
Я наклонился над цветком. Капля выросла в сто, даже в тысячу раз. В ее глубине зеленел луг, окутанный утренним туманом. Из тумана выступила Принцесса, но я плохо видел ее, потому, может быть, что слезы печали или радости застилали глаза.
- Там... Принцесса, - запинаясь, сказал я.
Принцессу окружали эльфы с прозрачными крылышками и феи. Поодаль стояли и сидели гномы; иногда они склоняли друг к другу головы и перешептывались.
- Посмотри на другие капли!
Я снова увидел себя, но неясно. И увидел множество эльфов, фей и гномов.
- Принцесс ты тоже видишь? - спросил Учитель.
- Н-нет, - ответил я, вглядываясь изо всех сил. - Там их нет... Вероятно, она единственная?
- Да, она единственная, - подтвердил Учитель. Он взмахнул рукой, и эльфы, феи, гномы исчезли. А может быть, они исчезли потому, что солнце поднялось выше и роса испарилась?
Я испугался за Принцессу и спросил:
- Где она?
- Она там, где должна быть. А должна она быть там, где не может не быть, ответил Учитель.
Я почувствовал, что очень устал, и сел на траву. Метр Ганзелиус вспрыгнул ко мне на ладонь:
- Когда тебе показалось, что ты видишь одного себя, я вспомнил историю короля Жаба Девятого, - сказал он и, помолчав, продолжал: - Король этот царствовал за тридевять земель и тридесять морей от наших мест. Первые восемь королей Жабов титуловались по порядку - Жаб Первый, Жаб Второй... Жаб Восьмой, а потом, сколько их ни было - сто, а может быть, и двести - назывались "Жаб Девятый", потому что они умели считать только до девяти. Этот Жаб Девятый был злой, с уродливым лицом и кривобокий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17