Конечно, если он не из дома Перхоттов или Падреле. Ах, как хорошо, что он додумался в свое время приобрести мебель в рассрочку на три года!
Молча и не спеша они проехали километров десять, не встретив ни одной машины. Это оправдывало опасения профессора. По всей вероятности, где-то северней Кремпа уже действовал новый заградительный кордон. Ну что ж, тем более спешить было некуда.
И вдруг откуда-то из-за горизонта со стороны Монморанси и Кремпа донесся еле слышный частый дробный треск, перемежавшийся размеренным и четким похлопыванием, словно кто-то молотком загонял в фанеру железные гвозди. Стукнет раз-другой, отдохнет и снова стукнет несколько раз.
Супруги Гросс молча переглянулись. Наудус заерзал на заднем сиденье:
– Там, впереди, пулеметы!
Гросс остановил машину, чтобы получше прислушаться.
– И пушки, – добавил он.
– Заградительная застава? – с дрожью в голосе спросил Наудус.
– Сколько отсюда до Кремпа? – не отвечая на вопрос, спросил профессор.
– Километров тридцать пять.
– Значит, не застава.
– Будем поворачивать? – спросила профессорша.
– А куда? Поедем потихоньку. Повернуть всегда успеем.
Они снова тронулись в путь, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться. Стрельба усиливалась, учащалась и приближалась.
Вскоре они заметили самолеты (отсюда казалось, будто они все – и истребители и бомбардировщики – сбились в беспорядочную кучу), искорки, вспыхивавшие вокруг самолетов, крутые, нетаявшие белоснежные комочки дыма. Как и у всех, кому привелось наблюдать картину этого боя, у наших путешественников поначалу создалось впечатление, что наверху происходят воздушные учения. Но вот в дыму и пламени завертелся и грохнулся вниз один, потом другой самолет; на земле занялись первые пожары.
– Занятно! – пробормотал профессор, притормаживая машину. – В высшей степени занятно…
– Боже мой! – простонал Наудус. – Она может погибнуть!
– Ваша невеста?
– Моя мебель! Я еще за нее не выплатил, и она у меня не застрахована…
– Я думал, вы беспокоитесь о невесте, – брезгливо сказал Гросс.
– Я и беспокоюсь о невесте: на какие деньги мы будем жить, если придется еще почти два года платить за мебель, которой уже нет!
– Тьфу! – рассердился профессор. – То мебель, то невеста. Кто вам в конце концов дороже?
– Вы не должны были этого говорить, сударь! – чуть снова не расплакался Наудус, но выглянул на дорогу и озабоченно промолвил:
– Лучше бы вам остановиться здесь.
– Здесь?
– Да, на дороге. Я сбегаю к велосипедному заводу и вернусь сюда с Энн. Она там…
Профессор Гросс томился в нерешительности. Жаль было этого парня с его бестолковым метанием между неоплаченной мебелью и невестой, но и рисковать неблагоразумно. И скорее всего просьба Наудуса осталась бы неудовлетворенной, если бы метрах в шестистах позади среди чистого поля не грохнулся еще один самолет.
– А кто его знает, с какой стороны смерть ближе! – Гросс в сердцах махнул рукой.
В это время, сотрясая окрестности взрывами, упали еще два самолета: один – в километре позади машины, другой приблизительно на таком же расстоянии впереди.
– Решено: в Кремп! – крикнул профессор жене, словно она находилась где-то очень далеко. – Хоть человеку поможем.
Профессорша молча кивнула головой.
Не замедляя хода, влетели в охваченный пожарами Монморанси, проскочили по обезлюдевшей улице, промелькнули мимо пылавшего кремпского вокзала и снова оказались на пустынной автостраде. Гросс то и дело бросал быстрые взгляды на жену. Она сидела очень ровно, плотно поджав губы, и только то, как судорожно она прижалась к спинке сиденья, когда невдалеке с грохотом взметнулась высокая стена щебня и пыли, свидетельствовало, что внешнее спокойствие давалось ей совсем не легко.
– Вот здесь! – крикнул Наудус, когда они, наконец, поравнялись с высоким забором из гофрированного железа. – Я сейчас… Я вернусь через три минуты!
Он выскочил на ходу без пальто, с левой рукой, висевшей на повязке, и ринулся в широко раскрытые и никем не охраняемые ворота.
– А ты, Полина, ей-богу, молодцом! Кругом черт знает что, а ты… профессор улыбнулся и стал вытирать платком потный лоб.
– Очень мне нужно перед этим мальчишкой срамиться! – сердито ответила фрау Гросс. – А побежал он туда зря. Никого, конечно, на заводе теперь нет.
– Боже, сколько, наверно, народу погибло! – воскликнула она, выглянув из машины. – И добра сколько погорело! А из-за чего? Кто с кем не поладил? Даже спросить не у кого, все разбежались…
Профессор хмыкнул:
– Не привыкли… Еще не успел выработаться рефлекс. Люди впервые очутились под бомбами!
Вернулся Наудус:
– Никого там нет… Все убежали… И Энн тоже, благодарение господу… Теперь поскорее убираться из этого ада.
Впервые супруги Гросс получили возможность хорошенько разглядеть своего нового знакомого. Выше среднего роста, в меру широкий в плечах и чуть сутулый, с темно-рыжими волосами, обрамляющими чистое, белое лицо с довольно приятными светло-голубыми глазами и несоразмерно маленьким пухлым ртом, он был одет в коричневый костюм, такой же элегантный и дешевый, как и его бежевое пальто.
Онли Наудус был одним из тех молодых людей, которых атавская действительность как бы специально вырабатывала для рассматривания издали. Его характер, идеи, вкусы и наклонности не являлись загадкой хотя бы потому, что они ни в какой степени не были его характером, его идеями, его вкусами. Он их получал комплектно и, в сущности, отвечал за их качество и окраску не больше, чем за качество, цвет и покрой своих брюк.
За годы работы в Атавии профессор Гросс уже успел присмотреться к подобного рода молодым людям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154