После этого она слегка напыжилась, набрала полную грудь воздуха и объявила:
- Сейчас будет исполнена песенка о хороших делах и дружбе. Слова Сороки. Музыка народная. Исполнительница не совсем еще здорова и поэтому просит тишины и исключительного внимания.
Объявив свое выступление, Сорока вышагнула на середину стола, распахнула здоровое крыло и запела:
Ждут леса нас, и дороги,
и хорошие дела.
Буку, солнцу и Сороке
наша дружба помогла.
Острый ножик на точиле -
вжик-вжик, вжик-вжик -
браконьеры зря точили -
вжик-вжик, вжик-вжик.
Без ножа и без рогатки
мы на свете проживем,
будет все у нас в порядке -
скоро Машеньку спасем!..
Спев это, Сорока сделала паузу.
Папа хлопнул было в ладоши и хотел крикнуть "Браво!", но Сорока замахала крылом: погодите, мол, еще не все!
- Валяй дальше, - сказал Бук.
- Ииэх!- крикнула Сорока и, притопнув ногой, пошла кружиться, опрокидывая чашки и припевая:
На Луну собака лает,
а спросите почему,-
и сама она не знает,
и не скажет никому.
Я Сорока-белобока,
очень добрая душа,
посмотрите, оцените,
разве я не хороша!
- Пошла выхваляться!- сказал Бук. - Орехи пощелкать, что ли?
И он снял со спины мешок.
А Сорока в это время раскланивалась направо и налево, налево и направо. Она была довольна. Папа с мамой смеялись и громко хлопали ей.
- Спасибо, спасибо за внимание, - повторяла Сорока, шаркая лапкой по скатерти. - Теперь надо сфотографироваться на память!- заявила она, откланявшись.- Пусть новый Борискин фотоаппарат сфотографирует нас.
- Что ж,- сказал папа,- я не возражаю. Давайте только выберем место, где получше освещение.
Место выбирали долго. Передвигали, раздвигали и сдвигали стулья. Наконец уселись.
- Сядьте еще теснее,- сказал Бориска, заглядывая в видоискатель.
- А ты чего? - спросил он Бука, который, не принимая участия во всеобщей суматохе, по-прежнему сидел на столе и щелкал орехи, бросая скорлупки на тарелку.
- Иду,- неохотно сказал Бук и, подхватив мешок, заковылял к группе фотографирующихся.
- Скорее, - поторопил его Бориска, - сейчас начнется съемка!
Он подождал, пока Бук усядется впереди всех на пол, поставил аппарат на край стола, включил автоматический спуск, чтобы самому сняться вместе со всеми, и поспешил занять место между папой и мамой. Торопясь,- фотоаппарат уже жужжал и вот-вот должен был щелкнуть - Бориска толкнул ногой заплечный мешок Бука. Мешок опрокинулся. Орехи рассыпались.
- Мои орехи! - крикнул Бук и вскочил,
В этот момент аппарат громко щелкнул, запечатлев на пленку всех внимательно смотревших в объектив, а также Бука, растерянно стоящего перед рассыпанными орехами.
Прощаясь, я спросил Сороку:
- Как твое крыло, очень еще болит?
- Крыло почти прошло, - ответила Сорока, поблескивая возбужденными глазами. - Борискина мама помазала его каким-то лекарством, и я послезавтра снова смогу летать. А что, - спросила она меня в свою очередь, - вы на самом деле собираетесь писать о нас вторую сказку?
- Конечно,- ответил я.- Меня об этом попросили ребята.
- Тогда не забудьте написать и о том, какую хорошую песню я сочинила и как прекрасно спела ее! - попросила Сорока, поправляя перед зеркалом перья и кокетливо покачивая блестящим кругляшком.
Ёкало-Мокало
Как быстро идет время и меняются события! Вчера, например, за несколько минут Бориска заметно стал старше. Теперь, если бы его спросили: "Сколько тебе лет?", он, не задумываясь, ответил бы: "Скоро будет восемь!"
Вот насколько повзрослел Бориска к тому моменту, когда вторично поехал искать Машеньку, Буку он сказал:
- Смотри внимательней из моей пазухи. Сосредоточься! Серьезное взрослое слово "сосредоточься" Бориска
произнес впервые. Раньше он ни разу не употреблял его, хотя и слышал,
- Я и так смотрю во все глаза, - обиженно ответил Бук. - Чего ты приказываешь! И вообще... Тебе самому надо было со-сре-до-то-чить-ся, когда ты брал папины часы.
Бориска поморщился: еще одна несчастливая случайность! И когда они только отвяжутся! Папа уже искал часы, собираясь на работу.
"Куда делись эти проклятые часы?" - несколько раз повторил он и даже пошарил под диваном.
Бориска промолчал, хотя часы лежали на его полке за книгами.
Утром он нечаянно смахнул их со стола. А они взяли и остановились. Бориска испугался. Надо было положить часы на стол - кто их знает, мол, почему им вздумалось остановиться! Но Бориска с испугу решил починить часы. Он унес их в свою комнату, отколупнул крышку и гвоздиком попытался подтолкнуть колесико. Но внутри часов вдруг что-то хрустнуло, и колесико покатилось по полу.
Услышав папины шаги, Бориска спрятал часы на полке, а колесико быстренько выбросил в окно.
Когда папа ушел на работу, у Бориски отлегло от сердца. "До вечера далеко, что-нибудь придумаю..." - решил он.
Пожалуй, если бы не тревога за Машеньку, он только и думал бы теперь о своем несчастье. Но Машенькина судьба беспокоила его гораздо сильнее собственной.
И то, что его волновало несчастье другого больше, чем собственное, лучше всего доказывало: Бориска растет, становится настоящим взрослым человеком.
- Я ничего не приказываю тебе, - сказал он Буку,- только очень прошу смотреть внимательнее. Мы сегодня обязательно должны найти Машеньку! Может, тебе напомнит что-то вон тот гараж или большое дерево около водопроводной колонки?
- Нет... Ничего похожего... Не припоминаю...- отвечал Бук.
Бориска совсем устал. Ему казалось, что они прошли уже сто, двести улиц. И все - ничего нового, ничего нового. Отчаяние потихоньку стало овладевать им. Вдруг он услышал, как Бук завозился, а потом и сказал:
- Стоп, стоп, стоп... Ту длинную кирпичную трубу я, кажется, видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22