"Где ни побываешь в Венгрии, - скажет потом Янош Кадар, - всюду можно видеть могилы советских воинов. В них покоятся герои, советские солдаты, отдавшие жизнь за свободу нашего народа. Мы свято чтим их .память и обещаем, что никогда не зарастет дорога к их могилам".
Эти слова - о Михаиле Куклине, о многих и многих наших товарищах по оружию, сложивших свои головы за освобождение Венгрии.
Венгерский народ свято чтит память о погибших советских воинах. У развилки дорог Вена - Белград высится памятник советским парламентерам, подло убитым фашистами.
А когда ранним утром над венгерской столицей занимается рассвет, первые лучи солнца освещают величественный монумент Свободы на горе Геллерт. Рядом со скульптурой женщины с высоко поднятой пальмовой ветвью мира в руке - бронзовый советский солдат. "Освободителям - советским героям от благодарного венгерского народа" - гласит надпись.

Глава XIII. Венский вальс
Февраль 1945 года ознаменовался исключительно важным событием - Ялтинской конференцией глав трех великих союзных держав: СССР, США, Англии.
Любопытной была обстановка, в которой проходила конференция: союзников постигла серьезная неудача в Арденнах, и советское командование, чтобы выручить их, раньше намеченного срока развернуло широкое наступление по всему фронту. Наши войска стали уверенно продвигаться к столице фашистской Германии - Берлину.
Во время ожесточенных боев за освобождение Будапешта мы не переставали пристально следить за ходом конференции, читали и перечитывали все- газетные сообщения о ней, внимательно слушали беседы политработников, пропагандистов и агитаторов. Нам крайне важно было знать, что говорили по тому или иному вопросу Сталин, Рузвельт и Черчилль. Все понимали: каждое их слово, зафиксированное в решениях конференции, касается судьбы послевоенного мира. И мы с глубоким удовлетворением узнали о том, что ставка гитлеровской верхушки на раскол в лагере союзников потерпела полный провал: три великие державы начертали развернутую программу действий по устройству мира после окончательного разгрома фашистской Германии.
Работа и итоги конференции во многом предопределили решения, которые будут потом приняты в Потсдаме.
17 февраля 2-му и 3-му Украинским фронтам Верховное Главнокомандование поставило задачу: перегруппировать силы и развернуть дальнейшее наступление на запад с целью полного освобождения Венгрии, а затем - Австрии.
Вена... У каждого человека представление о ней связано с музыкой. Никто, пожалуй, не может назвать другого в прошлом столь же музыкального города. И потому многие из нас принялись напевать давно знакомую мелодию венского вальса.
Однако оказалось, что на. лирический лад настраиваться еще рановато: пришлось десять дней вести ожесточенные оборонительные бои.
Нас то и дело посылали на разведку. Крупная группировка гитлеровских войск сосредоточивалась на сравнительно небольшом пространстве между озерами Балатон и Веленце. Что же собирается делать противник - обороняться? Или он нанесет еще один ответный удар?
Ясно одно: фашисты любой ценой постараются закрыть нам дорогу в Австрию и Германию, где сконцентрирована военная промышленность. Им крайне необходимо сохранить в своих руках и западные нефтеносные районы Венгрии - теперь уже единственный источник жидкого топлива для вермахта. После войны нам станут известны и другие причины упорного сопротивления гитлеровцев на нашем фронте: если бы им удалось закрепиться на Дунае, они перебросили бы часть войск под Берлин, затянули войну, добивались бы сепаратного мира с западными державами. Вот что скрывалось за концентрацией немецких войск в межозерье.
Погода между тем становилась все хуже и хуже. Но, несмотря на это, мы отдельными экипажами вылетали не только на разведку, но и на штурмовку. Одновременно вели активную подготовку к предстоящим боям: накапливали боеприпасы, горючее, ремонтировали поврежденные самолеты, изучали район будущих действий, отрабатывали тактические приемы.
В эскадрилье мы тщательно проанализировали ход боев за Будапешт, отметили удачные моменты, разобрались в промахах. Как известно, на ошибках учатся - об этом мы не забывали и на фронте. Тут нам особенно помогало обостренное чувство партийности. "Главная черта коммуниста, - неоднократно напоминал Онуфриенко, самокритичность". Он сам подавал нам в этом пример.
Разговор о поведении коммунистов в боевой обстановке постоянно велся на партийных собраниях эскадрильи. И не было случая, чтобы кто-нибудь обиделся на резкую критику; все знали, что в бою мы жизнь отдадим друг за друга. Это было настоящее боевое летное братство, с которым несовместимы малейшая фальшь, неискренность, непорядочность.
Основательно, всесторонне готовились мы к новым схваткам с фашистами.
23 февраля 1945 года.
В полку митинг. Командир зачитывает праздничный приказ Верховного Главнокомандующего, затем выступает замполит, за ним - летчики. Дают слово мне. Многое хочется сказать о товарищах. Однако коротким было мое выступление: когда выступаешь - волнуешься больше, чем в бою, с трудом подбираешь нужные слова. От имени всей эскадрильи я заверил командование полка, что будем сражаться не на жизнь, а на смерть, до полного уничтожения врага.
Митинг окончен. Все разошлись. И вдруг на всю стоянку гремит голос Онуфриенко:
- Где Скоморохов и Кирилюк? Ко мне их, качать их!!!
- Что случилось? Что?
Торопимся с Кирилюком к Онуфриенко. Он заключает нас в объятия, целует и взволнованно, громко, чтобы слышали все собравшиеся, говорит:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101