Командиры доложили о полной готовности своих соединений, а дождь, начавшийся с вечера, все усиливался. Рассвет войска встретили в окопах, по колено в воде. Стена дождя закрыла оборону противника. После нескольких часов напряженного ожидания поступил приказ отложить наступление до следующего утра. Но и утро 5 октября поначалу не предвещало улучшения погоды. Лишь к 11.00 небо очистилось, туман, окутавший землю, стал рассеиваться.
На моем НП находились представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский и командующий фронтом генерал армии И. X. Баграмян. С бревенчатой вышки, построенной неподалеку, на опушке леса, мы наблюдали, как постепенно вырисовывался из тумана город Куршенай. Сперва показалась макушка церкви, затем черепичные крыши и белые стены домов.
- Разрешите начать? - обратился я к маршалу.
- Начинайте!
Ударила артиллерия, шесть стрелковых батальонов с танками атаковали оборону противника. Как и ожидалось, атака этих ограниченных сил, то есть разведка боем с коротким артналетом, была успешной. Стрелки ворвались в первую траншею, затем во вторую. Доклады, поступавшие на НП, оценивали обстановку единодушно: "Фашисты в панике. Бегут. Сопротивление слабое".
Напряжение, которое, хочешь ты того или нет, всегда охватывает тебя перед так называемым часом "ч", перед началом пехотной атаки, сразу спало. Все мы повеселели. Был уже полдень, и я пригласил представителя Ставки и командующего фронтом позавтракать. Александр Михайлович Василевский улыбнулся:
- Торопимся?
- Наоборот, товарищ маршал, опаздываем. Время к полудню, ко второму завтраку, а мы еще...
- Завтракать будем в Куршенае, - серьезно сказал он.
Час спустя комкор Васильев доложил со своего НП, с колокольни куршенайской церкви, что городок полностью очищен от фашистов. Два передовых батальона 145-й и 306-й дивизий с ходу форсировали реку Вента и овладели вторым оборонительным рубежом. В таком же духе докладывали и командиры 92-го и 19-го корпусов Ибянский и Самарский.
Характерным для этой разведки боем был широкий и смелый маневр подразделений. В полосе 19-го корпуса отличились командиры батальонов капитан М. Ф. Антонов и старший лейтенант И. В. Иванов. Батальон Антонова (32-я стрелковая дивизия), прорвавшись за передний край противника, вышел к железной дороге. Здесь его встретил сильный пулеметный огонь с высоты 103,9. Антонов приказал командиру роты лейтенанту В. П. Кир шину оставить один взвод перед высотой, а двумя взводами обойти ее. Обходившие высоту взводы не были замечены противником и вплотную приблизились к нему. В штыковой атаке фашисты были уничтожены. Рота Киршина захватила 5 исправных пулеметов. Продолжая наступать, батальон Антонова овладел поселком Репши и примыкавшей к нему опушкой леса, разгромив при этом вражескую батарею и захватив 4 исправных 105-мм орудия с боеприпасами.
Батальон старшего лейтенанта Иванова (344-я стрелковая дивизия) оседлал шоссе Шяуляй - Куршенай, углубился за час боя на 3 километра, что позволило командиру 1152-го полка полковнику Лескову, когда были введены в бой основные силы полка, быстро взломать оборону противника на всю ее тактическую глубину.
Ну, а в целом разведка боем дала отличный результат. Шесть передовых батальонов, атакуя по всему 9-километровому участку прорыва, за 1,5-2 часа прошли до 7 километров. Оборона 551-й немецкой дивизии развалилась, как карточный домик, и никакие попытки ее командования восстановить прорванный фронт успеха не имели.
Вспоминается в связи с этим случай анекдотического порядка. В ночь перед наступлением начальник разведки Шиошвили доложил мне, что армейские разведчики побывали близ штаба 551-й немецкой дивизии. В домике, занятом командиром дивизии, шел пир горой. Разведчики выяснили причину попойки: командиру дивизии, полковнику, только что присвоено генеральское звание. Ну, посмеялись мы с Шиошвили: дескать, так и дивизию пропить не долго. А днем, когда наш прорыв стал уже фактом, Шиошвили явился на НП с протоколами допроса первых пленных.
- Пропил-таки он дивизию, - заметил Пантелеймон Шиоевич, кладя протоколы на стол.
Взятые в плен солдаты 551-й дивизии видели своего командира в весьма непрезентабельном виде. Без фуражки, с салфеткой, заткнутой за воротник мундира, он пытался остановить бегущих. Но ни угрозы, ни просьбы его не помогли, и в конце концов новоиспеченному гитлеровскому генералу пришлось ретироваться в тыл.
Разведка боем стала для 43-й армии началом наступления. К исходу дня ее ударная группировка продвинулась на 14-15 км. В дальнейшем темп наступления еще более возрос. 6 октября он составил 25 км, 7 октября - от 10 км на флангах до 40 км в центре (1-й и 19-й стрелковые корпуса), 8 октября - 27 км. А в целом за шесть дней наступления, перешедшего в преследование противника, наша армия продвинулась на 130 километров.
Темп достаточно высокий, но он мог быть еще выше, если бы не целый ряд досадных неувязок. Так, резкое отставание флангов, особенно правого, 6-7 октября было вызвано задержкой 92-го корпуса под местечком Лукники. Части корпуса, выйдя к очередному укрепленному рубежу противника, завязали огневой бой. День клонился к вечеру, и командир корпуса, вместо того чтобы ночкой атакой прорвать вражескую оборону, решил возобновить наступление с утра; Однако ночью фашистское командование успело перебросить под Лукники части моторизованной дивизии "Великая Германия". Она оказала ожесточенное сопротивление, ее танки и мотопехота предприняли несколько сильных контратак. Генералу Ибянскому пришлось вводить в бой дивизию второго эшелона, а время шло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140