Кроме обычных увлечений юности, которые Маккартни определил как «женщины, деньги и шмотки», Джона интересовал только рок-н-ролл. Он обрел родственную душу в лице Пола, который, как и он, обожал скифл Лонни Донегана, пронзительные крики Кокрэна, Винсента и Ричарда, плач «Эверли бразерс», но больше всех - Элвиса Пресли.
В этом они не были одиноки, В скучные 50-е годы, когда радиопередачи контролировались «Би-би-си» бешеные звуки рок-н-ролла строго дозировались, спальнях десятков тысяч британских домов молодые ребята, держа в руках веники вместо воображаемых гитар и в редких случаях настоящие гитары, кривлялись перед зеркалами платяных шкафов, представляя себя в своем воспаленном воображении куклуксклановцами. Но двое подростков, игравших собственные сочинения в передней дома по Фортлин-Роуд, 20, были талантливы, гораздо талантливее предмета подражания, вихляющего бедрами и кривящего губы (а слышал ли Элвис когда-нибудь о Ливерпуле до того времени, когда превосходство этих мальчишек стало очевидным?).
Их связывало еще и другое. Вскоре после того, как они стали играть в одном ансамбле, в жизни Леннона вновь появилась его мать Джулия. Он восхищался ею, ее легкомысленным отношением к жизни и ее чувством юмора, сходным с его. Джулия играла на банджо, и она научила сына тем аккордам, которые он брал на гитаре, купленной ему тетей Мими за 17 фунтов в очередной момент проявления слабости по отношению к племяннику. Питер Браун говорит: «Не будет ошибкой сказать, что Джон был влюблен в Джулию». Это было их трагически короткое примирение. Вечером 15 июля 1958 года, почти ровно через год после знакомства Джона с Полом Маккартни, Джулия была насмерть сбита машиной, когда переходила дорогу напротив дома Мими.
«Он потерял мать в возрасте семнадцати лет, и это еще более сблизило нас с Джоном, - говорил Пол. Эта связь была самой сильной. Впоследствии нас объединили профессиональные интересы, и, когда мы стали вместе писать песни, думаю, эта связь помогла созданию атмосферы духовной близости и доверия между нами. Мы были очень хорошими товарищами до того момента, пока ансамбль «Битлз» не начал распадаться и между нами не встала Йоко».
Мими не очень симпатизировала Маккартни - этому стиляге в пиджаке в крапинку и в джинсах в обтяжку. Его еще не в полную силу проявившаяся привлекательность не произвела на нее впечатления. Когда Пол появлялся в дверях ее дома и говорил: «Привет, Мими, можно войти?», она привычно отвечала: «Нет, конечно, нельзя». И если она все-таки пускала его в дом, то ни в коем случае не позволяла, чтобы неслаженные звуки гитар двух подражателей Пресли звучали в ее чистой, ухоженной гостиной. Поэтому приходилось репетировать дома у Маккартни.
Джим Маккартни тоже не одобрял этой дружбы. Ему не нравился рок-н-ролл и не нравился Джон Леннон. Майкл вспоминает: «Папа отнюдь не питал к нему дружеских чувств». Отец предупреждал Пола: «Сынок, он втянет тебя в неприятную историю». Однако Джим Маккартни следовал в жизни тем принципам, которые проповедовал. Майкл говорил: «Папа действительно придерживался своего принципа «терпимость и сдержанность». И Джон Леннон гораздо чаще бывал в доме Маккартни, чем об этом знал Джим. Ливерпульский художественный колледж находился рядом с «институтом», в котором учился Пол, но оба ученика не так часто посещали свои учебные заведения, как то предписывалось правилами. Леннон вообще не бывал в колледже, Пол также приобщился к прогулам. Он вспоминал: «Мы убегали из класса, перелезали через ограду и шли на церковное кладбище, расположенное всего в сотне ярдов, где, кощунствуя, загорали на могилах. Это было лучшее место, где можно было понежиться на солнышке и поспать».
После знакомства с Ленноном это время проводилось уже иначе. Вместо того чтобы спать на кладбище, Пол возвращался домой на Фортлин-Роуд, где они с Ленноном устраивaли концерты. Иногда к ним присоединялся парень по имени Джон Ллойд, который сейчас торгует коврами в Ливерпуле. Впервые Ллойд встретился с новоиспеченными музыкантами в саду церкви Святого Петра как раз в тот день, когда они сами познакомились друг с другом. Он вспоминает: «Пол был довольно спокойным и не очень общительным, небольшого роста и слегка полноватым (в то время Майкл называл брата толстяком, а себя «пудингом колледжа» [Пудинг из бисквитного теста с цукатами и сладкой подливкой] . Пол был хорошо воспитан, я никогда не слышал, чтобы он ругался. Если кто-то в разговоре с ним повышал голос, Пол всегда оставался вежливым. Джон же был полной ему противоположностью: открытый и очень общительный. Он всегда высказывал вслух свои мысли, чего нельзя было сказать о Поле».
На Фортлин-Роуд они слушали патефон («красивый кусок полированного дерева» - таким он остался в памяти Ллойда) и играли на гитарах. Пол приглашал друзей домой, но им не разрешалось проходить дальше гостиной. «Маккартни жили шикарно, - говорил Ллойд, - и считалось большой удачей, если тебе вообще разрешали войти в дом».
Джим Маккартни здорово бы разозлился, если бы узнал, что в то время, когда он находится на работе, кто-то, кому положено в это время быть в школе, сидит в его гостиной, не говоря уже о других комнатах. Упорные часы тренировок сделали свое дело, и техника игры на гитаре у Пола и Джона значительно улучшилась. Пол был левшой, но быстро справился с этой проблемой. «Когда я впервые взял в руки гитару, то никак не мог понять, в чем дело. Руки не слушались, и у меня ничего не получалось», - вспоминал он. Найти правильный выход помогла фотография певца и гитариста левши Слима Уитмана, исполнявшего песни в стиле кантри-энд-вестерн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98