Бог ты мой, да те теории, которые вы проповедуете, совершенно нелепы! Русалки, разумные человекоподобные амфибии, подводные города и храмы древних богов, старых, как сама Земля, — это полная нелепица!
— Нелепица? — взорвалась девушка, побелев от гнева. — Позвольте объяснить вам кое-что, мистер морской биолог...
— Нет, — резко оборвал я ее, в свою очередь рассердившись. — Это вы меня послушайте. Теперь вы попросите меня поверить в летающие тарелки? Те чокнутые, которые забивают вам голову всей этой чепухой, предоставили вам хотя бы что-нибудь в доказательство своих сумасшедших идей?
— Слепец! — бросила она мне в лицо. — Полный слепец... а, возможно, еще и глухой, если этот разговор не заставил вас ни о чем задуматься.
Тут весь ее гнев как по мановению руки улетучился, и она расхохоталась:
— Да, Джон Воллистер, вы просто глупец! Вам представлялась такая возможность! Вы профессиональный морской биолог, почему вас и выбрали быть их посредником, их послом. А вы оказались способны лишь поднять на смех то, что вскоре должно было стать для вас совершенно очевидным.
— Очевидным? Я не вижу, чтобы что-то было...
— Ну, разумеется, не видите. Но сегодня вы действительно видели. Вы видели глубоководных! Вам нужны доказательства? Так чем вам это не доказательство?
Эти ее слова ввергли меня в пучину внезапных невероятных подозрений:
— Я видел их? Я видел глубоководных! Я не...
— Вы сидели с ними за одним столом!
Вместе с воспоминаниями о тех отталкивающих людях, которые на моих глазах поедали то, что показалось мне сырой рыбой, на меня мгновенно нахлынула та же дурнота, которую я испытал в яхт-клубе, так что, едва удержавшись от гримасы отвращения, я пробормотал:
— Но эти люди были совершенными дегенератами, или, по крайней мере, они показались мне такими.
— Дегенератами? — девушка, казалось, не поверила своим ушам, и когда она заговорила в следующий раз, в ее голосе кипели ненависть и гнев. — Так вы сочтете пришельца из другого мира дегенератом, потому что он другой? Значит, китаец, пигмей, эскимос для вас дегенераты? Значит, «другой» означает «дегенерат»? — Кипя гневом, она вскочила на ноги. Ее маленькие сжатые кулачки дрожали. — Из всех тупоголовых...
— Погодите минутку, — перебил я, поднимаясь и беря ее за руки. — Шутка есть шутка, но...
— Шутка! — она поперхнулась этим словом. — Здесь только одна шутка, Джон Воллистер, и эта шутка — вы! — Она вырвала у меня руки. — Что ж, вы знаете, где меня найти, когда захотите извиниться.
И с этими словами она исчезла, вылетев из моего кабинета, пробежав по лестнице и захлопнув за собой входную дверь с такой силой, что я вздрогнул. Через миг я услышал, как взревел ее мотороллер. Однако я был слишком ошеломлен, чтобы сдвинуться с места.
Наконец я решил выйти на балкон и увидел свет ее фар внизу. Стоя в тени, она надевала шлем.
— Сара, — позвал я ее. — Сара, послушайте...
— Черта с два я буду вас слушать! — закричала она в ответ. — Я не такая, как ваши англичанки, Джон Воллистер. Я не собираюсь стоять и выслушивать ваши оскорбления! Да, я другая, да — другая, слышите вы? Я дегенератка, да?
И она умчалась прочь, разрезая тьму огнем фар. Обозвав себя дураком, а Сару еще большей дурой, ведь она искренне верила во всю эту чушь, я налил себе стакан виски, потом второй, за ним третий...
Прикончив добрых полбутылки виски за неприлично короткое время, я оказался слишком пьяным для того, чтобы думать — состояние, которого я не испытывал со времен юношеских разочарований в любви. И тогда я выбросил все случившееся из головы. Я собирался решить все проблемы утром. Спотыкаясь, я закрыл окна и рухнул на кровать.
Некоторое время темнота успокаивала, потом комната начала кружиться, напомнив мне о том, сколько я выпил. К счастью, меня не тошнило, но события прошедшего дня были такими, что я вряд ли мог надеяться спокойно заснуть. Помню, что снова обозвал себя дураком, прежде чем провалиться в сон...
И, разумеется, меня посетили сновидения.
* * *
Это был тот же сон, что и в прошлый раз. Сначала тихий шум воды, постепенно превращающийся в шторм, в бурю... Ощущение бесчисленных тысячелетий, проходящих в хаосе первозданного океана; геологических эпох, сжатых в минуты; и замогильные звуки нечеловеческих молитв — голоса почитателей чудовищного культа, рокочущие на фоне неистовствующей бури. Потом меня снова подхватил бушующий прибой, швыряя, точно куклу, с одного гребня волны на другой и бешено вращая в стеклянных воронках головокружительных водоворотов.
В этот миг, точно так же, как и в прошлом моем сне неделю назад, я проснулся. Однако грохот волн и шипение летящей водяной пыли не стихали. На миг я решил, что все еще сплю; потом, выбравшись из кровати, на подкашивающихся ногах я проковылял в кабинет и уселся за стол.
Там рев бури слышался еще громче, как будто неистовствующие воды обрушивались на самое подножье утесов под домом. Я решил, что начался прилив, и море, должно быть, совершенно разбушевалось. На часах было 3:15 — совершенно неподходящий час для того, чтобы проснуться и мучиться похмельем в разгар шторма. Я проспал всего час или два.
Я неуверенно подошел к балконной двери и повернул ручку, подперев дверь плечом, чтобы бешеный ветер не распахнул ее. Но мои усилия оказались совершенно напрасными, потому что когда я аккуратно открыл дверь внутрь и вышел на балкон, рев моря стих и мгновенно прекратился вообще, и моим глазам открылся невероятно тихий пейзаж!
Я не поверил своим глазам. Близкое и одновременно далекое море, плоское и серебристое в ясном свете луны; песчаная рябь берега, уходящего вдаль под ночным небом, по которому, полупрозрачные и зловеще молчаливые, медленно плыли разорванные клочья облаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115