п. и погружены в невероятнейшую атмосферу брани и насилий.
23 Ноября.
На мирные предложения большевиков немцы ответили с гордым снисхождением и заявили, что согласны на сепаратный мир при условии полнейшей покорности с нашей стороны, они великолепно учитывают наше положение, знают, что мы воевать не можем и сдерут с присланных ими на управление Россией товарищей, сколько им захочется.
Большевики сконфуженно молчат; они не так еще окрепли, чтобы воочию показать наложенный на их сердца, совесть и воровские руки немецкие клейма. Те обрывки донесений о мирных переговорах, которые им пришлось опубликовать, дают достаточную картину унижений, которые испытывают их представители, ведущие эти переговоры (вернее сказать, должны испытывать).
24 Ноября.
Свидетельствовался на распределительном пункте, пока еще старым порядком без товарищей и комиссаров. Свидетельствовалось 70 человек и с ними управились в два часа; в общем одна комедия и отличный путь для уклонения от службы разных симулянтов и шкурников. Много приходилось ранее слышать о наших эвакуационных нравах и порядках, но я никогда не думал, что все это может делаться столь откровенно и бесцеремонно.
Выпущен декрет, коим упраздняются Сенат, все суды и мировые судьи, - еще новая подачка всем тем, у кого остались счеты с этими неприятными для свободных товарищей учреждениями.
За эти дни испытал стояние в разных продовольственных хвостах; какое, это должно быть мучение для людей одиноких, старых, слабых, занятых службой или работой. Перешли на дачу хлеба по три восьмых фунта в день, причем половина состоит из соломы; солома эта с непривычки ранит горло, и я принял эти раны за заболевание ангиной. Когда удается купить картофель, то перепекаем наши дачи хлеба в немецкий К. К. брод.
Цены растут не по дням, а по часам; у кого есть деньги, тот может все покупать у товарищей солдат, добывающих себе все в большом избытке при помощи угрозы разными колющими и стреляющими инструментами.
25 Ноября.
С ночи и весь день толпы черни, солдат, матросов к набравшейся в Петроград хулиганщины громили винные погреба Зимнего Дворца; шла перестрелка, трещали пулеметы, временами доносилось пьяное ура.
Народные комиссары оказались не в силах справиться с бандами товарищей, решившихся поживиться запасами царских погребов.
26 Ноября.
Осчастливлены декретом, отменяющим права собственности на дома, которые переходить во власть местных советов.
Вернулась с фронта мирная депутация; предложения немецкого командования держатся в строгом секрете; на ушко в Главном Управлении сообщили, что они настолько позорны и унизительны, что даже большевики стесняются их опубликовать, боясь, что остатки национального стыда еще не успели окончательно заглохнуть.
В большевистских верхах очередной скандал: начальник штаба Верхопрапа товарищ Шнеур оказался бывшим агентом одного из охранных отделений; в этом нет ничего удивительного ибо 90% таких агентов представляли из себя самых отборных мерзавцев, за деньги готовых на что угодно и химически чистых от всяких убеждений и принципов; люди они бывалые, смелые и тем, кто избежал регистрации, предстоит большое плавание в большевистских морях; они это хорошо сознают, что и объясняет, почему и в марте и в октябре так старательно уничтожались архивы охранок и сыскных отделений: многим крупным шишкам революции надо было уничтожать следы своих близких и платных отношений с этими мало почтенными с революционной точки зрения учреждениями.
27 Ноября.
Большевики продолжают привлекать к себе расположение и поддержку всех низов решительностью своей расправы с правами верхов и стремительностью раздачи низам разных благ; они сумели даже расколоть крестьянство на его общем съезде. Среди офицеров ходят слухи, что на юге началось антибольшевистское восстание, и что казаки и хохлы поднимаются против петроградских большевиков.
28 Ноября.
После первого периода ошаления от захвата власти большевиками, начинается какая-то реакция против совершившегося, но, к сожалению, только на почве болтологии; на улицах устраивают манифестации в пользу Учредительного Собрания, в котором видят единственное спасение от власти комиссаров. Много речей, но разве в речах сила? ведь, если за Собранием будут стоять только слова, резолюции и вздохи, то, если оно не будет большевистским, оно не проживет и часа - комиссарская решительность тому порукой.
29 Ноября.
Говорят, что вчера собралось что-то вроде Учредительного Собрания: сошлись, открылись и закрылись. Завтра ожидается декрет об уничтожении чинов и орденов; низы и чернь рукоплещут этому событию, видя в том великую победу. Не рано ли радуешься многоликая, безголовая, гульливая, бурливая и глупая толпа? Не придет ли время, когда начнешь стонать и жалеть о прошлом?
30 Ноября.
Становятся несомненным, что юг России восстал против Петрограда; большевикам сейчас это кстати, так как дает им богатый материал, чтобы пугать товарищей грозным призраком надвигающейся контрреволюции, которая только и идет за тем, чтобы отнять у них то, чем большевики набили их рты, животы, карманы.
Всякому ясно, что большинство населения не на стороне большевизма; но ясно также, что большевикам дали столько времени, чтобы овладеть симпатиями масс, что с ними теперь уже не справиться в столичных, набитых товарищами и фронтовых районах, где все антибольшевистское приравнивается немедленно к самой черной контрреволюции.
Говорят, что против Дона двинуть Черноморский флот и направлены какие-то надежные части 5 армии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128