потревоженные в своем обиходе штабы и войска смотрят на них косо и даже недружелюбно, искренности намерений Адмирала и его стремления разделить общие тяготы и всячески помочь никто не знает и не оценивает; подарки и награды, им рассыпаемые, потеряли силу и скоро забываются; но зато крепко учитываются и не забываются случайные штормы, разносы, задержка железнодорожного движения, мотание частей на смотры и т. п.
У Царской власти эти минусы кое как покрывались традициями, ну а новой аплике это ставится в счет.
25 Августа.
Свита Адмирала позволяет себе делать очень печальные для авторитета власти распоряжения; сегодня утром остановили оба эшелона адмиральского поезда на забитом разъезде только потому, что иначе Адмирал не успеет побриться до приезда на станцию Петропавловск.
Адмирал этого и не подозревал, а между тем это на 1 часа задержало всю эвакуацию заваленного эшелонами и грузами Макутинского узла.
На станции Петропавловск встретил помощника начальника снабжений Южной Армии, полковника Михайлова, присланного сюда наладить подвоз снабжения для этой армии.
Был поражен присылкой столь вялого и глупого агента, неспособного разобраться в самых простых вещах; он умудрился, например, заполнить весь первый, с великим трудом налаженный нами колесный транспорт 48-линейными бомбами и не послал медикаменты, перевязки, дезинфекционные средства и теплое белье, т. е. то, что нужно армии в первую голову; 48-линейныхъ гаубиц в армии всего пять, и наверное их уже бросили во время отступления.
В Петропавловске Адмирал выслушал доклады начальника резервной группы Косьмина о состоянии пяти дивизий (по численности равных батальонам) третьей армии, стоящих здесь на отдыхе. Юный генерал несомненно желал угодить в тон Адмиралу и бойко докладывал, что, если ему дадут то-то и то-то, то к началу Сентября или "немножко позже" все его части будут готовы к наступлению.
В своем молодом задоре и уверенности Косьмин был, по всей вероятности, даже искренен и верил в осуществимость того, что докладывал; в его служебном багаже так мало опыта, да и то, что есть - самого мелкого масштаба; он не представляет себе даже, что такое значит полная готовность части для продолжительного и напряженного наступления; он считает, что достаточно приказать наступать и самому идти впереди, а остальное приложится; он не учитывает - и в своем задоре и не желает даже учитывать, что сейчас совсем уже не те времена и не та обстановка, при которых он и его соратники год тому назад гнали неустроенные красные орды.
Я задал ему и бывшим с ним командирам ряд вопросов о состоянии подчиненных частей и из полученных ответов убедился, что они в таком же состоянии как и то, что находится в боевой линии, и вся разница только в том, что они немного отдохнули. Оказалось, что пополнения только что прибыли или еще ожидаются; что со снабжением еще не разобрались и солдаты по прежнему раздеты и разуты; что к полевым занятиям еще не приступили, так как все время занимались устройством на временных стоянках и отдыхали; что часть прибывающих пополнений еще не стреляла из винтовок; что обозы - это такие же подвижные таборы-склады, какие я видел при объезде фронта; что колесных транспортов для организации подвоза не имеется; что технические средства связи, шанцевый инструмент, значительная часть пулеметов потеряны при отходе и только что получаются, но не в таком размере, чтобы обеспечить длительное наступление (ослабление контроля и служебной добросовестности привело теперь к тому, что размотанный на линии телефонный кабель очень часто бросается, а телефоны, инструмент и пр. не ремонтируются, снашиваются и выбрасываются.
Я убедился, что то, что Косьмин считает воинскими частями, представляете собой совершенно сырые кучи людей, имеющих внешний облик солдат, но лишенный внутренней спайки и специальной подготовки. Да иначе и быть не могло; наши вундеркинды никак не могут учесть той разницы, которая внесена в наш обиходь отсутствием у нас старых и опытных кадров; они живут прежними привычками, когда эти кадры в несколько недель переваривали приходящие к ним укомплектования и своими боевыми и моральными качествами руководили и вели за собой остальной молодой состав части.
Теперь все это отошло в область прошлого и с этим надо считаться, особенно же если вы желаете предъявить к войскам (ныне уже специфически милиционного характера, да еще с прибавкой насильственных мобилизаций) требование длительного и напряженного наступления. Ведь, последнее требует опытного командования, знающих и втянутых в войну кадров, обученного состава, прочности морального состояния, удовлетворительного, хотя бы, снабжения и сносной подготовки войскового и армейского тыла.
Ничего этого у нас нет, а мы пыжимся начинать решительное наступление, базируемся на числе "штыков", а их то у нас, в настоящем боевом значении слова, - и нет.
Ставка гонит сюда все, что только можно собрать в тылу по части пополнений; несколько таких эшелонов стояло здесь на станции и я их обошел; народе все здоровый и по внешнему облику довольно симпатичный; одеты в новое обмундирование, но не имеют снабжения, необходимого для похода (его нет и в частях); срок обучения в тыловых частях колеблется между 2 и 11 днями, причем занятия сводились, главным образом, к словесности, отданию чести, гимнастике и маршировке; многие не видели еще винтовки, а стреляли только одиночные люди из застрявших почему-либо в частях на более долгие сроки.
Судя по внешнему виду, из этих укомплектовали можно сделать хороших солдат, но для этого надо несколько недель усердной работы опытных и добросовестных руководителей;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128