Смотрю, сюда же подводят двух лошадей, одна белая. Выходит Василий, его подсадили в седло, и он потрусил по обочине шоссе. Мы на машине сзади. Вдруг лошадь понесла. Инструктор по конному спорту старший лейтенант Романенко побелел. Наконец конь разнуздался и стал. Вася кое-как слез и понес матом Романенко, почему не подготовил коня как следует и т. д. Возмутительная сцена.
По пути в штаб Василий накинулся на меня за то, что я слил из бака машины у Старопанского канистру бензина. Как смел "без спросу" брать бензин! Дело не стоило выеденного яйца. Я держал мотоцикл в квартире на Старопанском и по каким-то причинам не заправил его на бензиновой колонке. Удивила даже не мелочность Василия (бензин тогда стоил 5 копеек литр, нам выдавался бесплатно), а то, что за мной следили - я подъезжал к квартире один. Неприятное открытие.
Довелось мне без промедления испытать еще больший мстительный гнев В. И. Сталина. Он требовал, и очень настырно, быть первыми. Команда была сырая, несколоченная. В середине 1949 года мы проиграли соревнование по кроссу на 60 километров, заняв второе место после "Динамо". Василий собрал нас в новом здании штаба ВВС МО на Ленинградском проспекте. Он явился навеселе, поблескивая новыми погонами, в мае 1949 года стал генерал-лейтенантом. Его "речь" была отвратительна, брань грязной, обвинения несуразными. Я не выдержал, встал и начал возражать. Василий визгливо цыкнул на меня:
- А ты молчи, холуй посольский!
Я даже сразу не сообразил, в чем дело. Потом вспомнил историю десятилетней давности, мой первый и единственный в жизни контакт с иностранным дипломатом. Значит, помнили, значит, следили! Бранью дело не ограничилось. Василий объявил об изгнании меня из рядов доблестных ВВС. Итак, отныне вольнонаемный, по должности инструктор по мотоциклетному спорту команды ВВС МО.
Окончательное превращение меня в штатского почти совпало с радостным событием - 23 октября 1949 года мы с Ниной зарегистрировали брак в Ленинском загсе Москвы. Наконец стали законными мужем и женой. Радость била через край, жизнь не омрачало даже то, что пришлось жить в неважных условиях. Сняли небольшую комнатенку в Сретенском тупике и съехали со Старопанского. Постепенно я освоился со своим новым положением, каждый день торопился к себе домой. Дорога простая: пешком от метро на площади Дзержинского. Вот на этом пути сделал пренеприятное открытие. Годы общения с чекистами не пропали даром, я обнаружил за собой "хвост", проще говоря, топтуны "вели" меня. Проверился, так и есть.
Пришел домой, рассказал Нине. Вины за собой никакой не знал, знал другое: слежка дело дорогостоящее, и если я стал ее объектом, значит, МГБ что-то затевает. Через какое-то время заметил, что наблюдение снято. Успокоился, но, к сожалению, как выяснилось позднее, напрасно. Впрочем, дел было по горло, команда становилась на ноги. Я предвкушал успехи, а энергичная деятельность В. И. Сталина по созданию спортивных коллективов в ВВС МО невольно увлекала, не оставляла времени на размышление. Буквально каждая неделя приносила что-либо новое.
Нужно воздать справедливость В. И. Сталину. Он использовал свои широкие возможности в интересах советского спорта, хотя зачастую его "забота" приобретала уродливый характер. Василий серьезно отнесся к подхалимскому избранию председателем Федерации конного спорта СССР и по этому случаю завел на даче личную конюшню. Руководители военно-строительных организаций, естественно, угодничали перед Василием, особенно генерал А. Н. Комаровский, известный специалист по использованию труда заключенных. По инициативе Василия были построены спортивные залы или под них переоборудовали подходящие помещения. В горячке обустройства спортсменов и мне улыбнулась удача - в конце 1949 года мы с Ниной получили однокомнатную квартиру на пятом этаже типового дома на Хорошевском шоссе.
Казалось, достигнута вершина счастья. Перевезли свое имущество - перину, на которой спали на полу. Втащили не без труда единственное достояние мотоцикл. Поднимать машину на пятый этаж было делом не из простых. На стройке по соседству работали немецкие военнопленные. Я договорился с одним, хорошим столяром, и он соорудил мне на кухне приличный стол. Посидели и выпили с ним ради такого случая. Я с уверенностью смотрел в будущее, Нина часто мечтала о том, как расставить мебель. Когда у нас будут деньги. "Будут!" - заверял я ее, надеясь взять призовые места на соревнованиях. 27 апреля 1950 года наши планы разлетелись.
На рассвете раздался громкий нетерпеливый стук в дверь. Я встал с пола, подошел к двери.
- Кто?
- Открывай!
В прихожую ввалились четверо и разбежались по нашему жилищу. Схватили и ощупали мою одежду. Согнали Нину с перины, перетряхнули постель.
- Что вам нужно?-спросил я.
- Где оружие? - заорал, видимо, старший.
- Ищите, - пожал я плечами и попытался успокоить Нину, которая полуодетая дрожала на табуретке.
Обыск не занял много времени, у нас практически ничего не было. Только по завершении этой операции мне предъявили ордер на арест и обыск Бучина А. Н. Приехало за мной МГБ.
Н. Я.: Что у вас украли при обыске? Не может быть, чтобы чекисты, именовавшие себя людьми с чистыми руками и горячими сердцами, ничего не присвоили. В таких случаях они не стеснялись.
А. Б.: Сперли единственную ценную вещь - часы, которые мне подарил брат Алексей. Как они умудрились сделать это, ума не приложу. Наручные часы висели на видном месте. Ни Нина, ни я не заметили, как вор сунул их в карман или куда-нибудь еще.
Н. Я.: Чекистским ворам в сноровке не откажешь. В этом отношении они были специалистами высокой квалификации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94