она любит мужа, в котором видит своего властелина, и, как это поется в одной старой крестьянской песне, она спрашивает своего супруга, не разлюбил ли тот ее, раз он уже не бьет ее из ревности". Император был слишком слаб для того, чтобы его могли уважать, как властелина, и в то же время он, как слепой, не видел, что пришла пора уступок. Обширная империя, подобная России, заключающая в себе самые различные расы, не уцелеет от распада при республике. По моему мнению, распад произойдет раньше или позже даже при федералистической системе. Русский народ очень религиозен, но его религия есть религия символов и церемоний, и в политической жизни он также ищет церемоний. Во главе государства он должен иметь некоторого рода воображаемого владыку, на которого он мог бы смотреть с почтением, как на олицетворение своих национальных идеалов".
16 апреля.
"Вчера я посетил князя Львова, которого застал в весьма оптимистическом настроении. Когда я серьезно обратил его внимание на состояние армии, он спросил меня о причинах моего пессимизма. Я сказал ему, что, тогда как министры постоянно уверяют меня, что армия теперь будет оказывать нам гораздо большие услуги, чем это было при империи, наши военные атташе, посетившие петроградские полки и говорившие с офицерами, возвратившимися с фронта, держатся противоположного взгляда. На основании того, что они мне говорят, я опасаюсь, что если только не будут немедленно приняты меры к недопущению социалистических агитаторов на фронт, то армия никогда не будет в состоянии принимать действительное участие в войне. Меня также очень озабочивает то обстоятельство, что правительство, повидимому, не в состоянии избавиться от контроля Совета рабочих и солдатских депутатов. Львов успокаивал меня, указывая, что единственными двумя слабыми пунктами на фронте являются Двинск и Рига. Армия в общем здорова, и попытки агитаторов разрушить ее дисциплину будут безуспешны. Правительство может рассчитывать на поддержку армии, и даже петроградский гарнизон, подобно войскам на фронте, предлагал разогнать Совет рабочих депутатов. Однако, прибавил он, этим предложением правительство не могло воспользоваться, не подвергаясь обвинению в том, что оно замышляет контр-революцию.
Я не могу разделять оптимизма, с которым князь Львов и его коллеги смотрят на положение. Революция привела во временное бездействие машину управления, и во многих административных ведомствах царит дезорганизация. Война внушает мало энтузиазма, и социалистическая пропаганда усилилась благодаря прибытию новых анархистов из-за границы. Я говорю только о Петрограде, но Петроград в настоящее время правит Россией и, повидимому, будет править еще в течение некоторого времени.
Ссылаясь на выражение "мир без аннексий", вошедшее в резолюцию, принятую съездом рабочих депутатов, Львов заметил, что в нее можно вложить любой смысл, какой мы хотим, напр., освобождение от ига неприятеля.
Я имел продолжительный разговор в субботу с О'Греди и Торном, - двумя нашими рабочими делегатами. Они произвели на меня превосходное впечатление, и я надеюсь, что они будут в состоянии принести некоторую пользу. Однако крайние социалисты не очень доступны заграничным влияниям".
Среди вновь прибывших анархистов, на которых я обращал внимание в приведенном письме, был Ленин, приехавший в запломбированном вагоне через Германию. Он появился публично в первый раз на собрании социал-демократической партии и был плохо принят. Он поселился без разрешения, но и без какой бы то ни было помехи со стороны правительства во дворце известной балерины Кшесинской, и когда мы ездили по вечерам на острова, то иногда видели его или одного из его последователей, произносящих речь с балкона перед толпой.
23 апреля.
"В некоторых местах фронта германские солдаты братаются с русскими и пытаются довершить дело, начатое социалистами, побуждая их убивать офицеров. Но, как ни тревожно состояние армии, я боюсь, что если мы предпримем здесь коллективное выступление и будем угрожать приостановкой доставки какого бы то ни было военного материала в случае, если не будет немедленно подавлена разрушительная пропаганда, мы сыграем только в руку социалистов, утверждающих, что если союзники оставят Россию без военного снабжения, то у нее не будет никакого иного выхода, как заключение мира.
Керенский вчера вечером присутствовал в посольстве на обеде вместе с Торном и О'Греди, и я совершенно откровенно высказал ему во время длинной беседы, почему моя вера в армию и даже во Временное Правительство поколебалась. Он соглашался с достоверностью приведенных мною фактов, но сказал, что он знает свой народ и что он надеется только на то, что германцы не будут долго откладывать наступления, потому что раз начнутся бои, армия воспрянет духом. Он сказал, что хочет сделать войну национальной, как в Англии и во Франции. Он не видит опасности свержения Временного Правительства, так как лишь незначительное меньшинство армии стоит на стороне Совета. Он прибавил, что коммунистические доктрины, проповедуемые Лениным, лишили социалистов почвы.
В настоящее время для нас будет лучше ограничить свои выступления индивидуальными представлениями со стороны союзных послов. Если результаты боев покажут, что армия деморализована, то тогда мы должны будем прибегнуть к какому-нибудь совместному выступлению.
Терещенко сказал мне сегодня утром, что Совет напуган анархическими речами Ленина и стал более уступчивым.
Я имел с ним небольшую беседу относительно Константинополя. Он сказал, что он никогда не был сторонником постоянной оккупации Константинополя Россией, потому что это было бы чистым проигрышем и потребовало бы большого гарнизона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134