Больше о них сведений не было.
Когда началась война, я тоже был в тюрьме, а потом, как уже сказано, работал в другой отрасли оборонной промышленности. Обстоятельства сложились так, что мне не приходилось заниматься авиационным вооружением, Но я знал, что после ареста Таубина все варианты пушек его конструкторского бюро были отвергнуты, причем к этому приложили руку некоторые конструкторы, особенно Б. Шпитальный, стремившийся во что бы то ни стало продвинуть свои собственные проекты.
Конечно, Таубин был человеком неуравновешенным и легкомысленным, но, безусловно, талантливым конструктором, автором прекрасного, я бы сказал, лучшего в то время проекта мощной авиационной пушки. Он мог принести неоценимую пользу обороне страны. И его неудача, а затем и гибель были результатом непоследовательных и неоправданных действий, нередких в сложившейся тогда обстановке.
Тогдашние же руководители наркомата вооружения, в том числе и я, занимая правильную позицию, не проявили, однако, твердости и принципиальности до конца, выполняли требования, которые считали вредными для государства. И в этом сказывались не только дисциплинированность, но и стремление избежать репрессий.
После описанных выше событий прошел год. Однажды мне позвонил по телефону Сталин.
- Знаете ли вы что-нибудь о пушке Нудельмана и каково ваше мнение о ней? спросил он.
Я знал, что ближайший помощник Таубина инженер Нудельман, несмотря на сложную обстановку, которая сложилась и для него после ареста руководителя проекта, смело выступил в защиту конструкторского бюро, возглавил его и, реорганизовав доработку авиационных пушек, добился хороших результатов. Но тут он столкнулся с новыми большими трудностями, к сожалению, опять-таки связанными с противодействием со стороны Б. Шпитального. Доверие, которое последнему оказывал Сталин, еще больше укрепилось после неудач Таубина и некоторых других конструкторов авиационного вооружения. Шпитальный же неблагоразумно использовал свой авторитет. В эгоистических целях, стремясь сохранить собственную "монополию", он заведомо необъективно давал отрицательные оценки пушкам других конструкторов, ополчился даже против тогдашнего наркома вооружения Д.. Ф. Устинова и других руководителей наркомата только за то, что они поддерживали Нудельмана, и пустил в ход свое обычное средство - обвинения чуть ли не во вредительстве.
Ко мне Сталин обратился в связи с тем, что Нудельман попросил его вмешательства в это дело. В ответ я сообщил все, что мне было известно, добавив, что хотя пушку Таубина в 1941 году называли вредительской, тем не менее Нудельман при поддержке наркомата вооружения добился на ней очень хороших результатов. Спрошенный далее Сталиным о том, лучше ли она, чем пушки Шпитального, я ответил, что не берусь судить об этом, так как уже год не занимаюсь вопросами вооружения и мне неизвестны подробные результаты последних работ конструкторов в этой области.
На этом разговор закончился. Но спустя часа два Сталин позвонил вновь. На этот раз он сказал, что будут проведены сравнительные стрельбы пушек Нудельмана, Шпитального и других конструкторов с участием представителей наркоматов обороны, вооружения и авиационной промышленности. Меня же Сталин просил руководить этими испытаниями.
Такое предложение было для меня нежелательным по ряду причин. Во-первых, речь шла о пушке Таубина, которую я в свое время одобрял, следовательно, мое мнение могло быть сочтено необъективным. Кроме того, не хотелось ввязываться опять в дело, из-за которого я уже имел неприятности в бытность наркомом вооружения. Наконец, мои новые обязанности в промышленности боеприпасов требовали напряженного внимания в тот тяжелый период, когда фронты нуждались во всевозрастающем количестве ее продукции, а эвакуированные на восток заводы еще не полностью обосновались на новых местах.
Откровенно сказав обо всем этом Сталину, я просил не назначать меня руководителем испытаний.
Сталин ответил, что после первого разговора со мной он еще раз посоветовался с членами ГКО, и в результате было решено остановиться на моей кандидатуре.
- В объективности вашей,- сказал он,- мы уверены.
Сравнительные стрельбы состоялись через несколько дней на одном из полигонов ВВС под наблюдением комиссии, состав которой назвал Сталин. Они были проведены в строго деловой обстановке, исключавшей какие бы то ни было основания для недовольства любой из сторон. По результатам стрельб пушка конструкторского бюро, возглавляемого Нудельманом, получила лучшую оценку. Она имела преимущества и по большинству других пунктов технических условий. Соответствующее заключение было представлено И. В. Сталину.
Конструкторское бюро под руководством Нудельмана в дальнейшем приобрело репутацию лучшего и создало на базе схем первых пушек целый ряд хороших образцов оружия. Это вполне подтверждает ранее высказанную мной мысль о том, что у этого бюро и при Таубине были все возможности для достижения успеха.
Мне кажется поучительной и дальнейшая судьба бюро конструктора Шпитального. Взяв когда-то неправильное, неперспективное направление в области развития пушечного вооружения для авиации, Б. Шпитальный пытался удержать его всеми средствами, в том числе и вредными для дела, а это не могло не кончиться рано или поздно провалом. С победой правильного направления в создании авиационного пушечного вооружения, достигнутой, к сожалению, с опозданием, конструкторское бюро Шпитального постепенно теряло жизнеспособность и в конечном итоге бесславно закончило свое существование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39