Я рассказал Демьяну Сергеевичу о нашем партизанском "университете".
- Я так сразу и понял, - сказал он. - Вообще вы очень правильно сделали, товарищи, что занялись серьезной подготовкой людей, всесторонней учебой. Для этого времени жалеть не следует, оно себя окупит. Кстати, на днях прилетит товарищ Строкач и с ним полковник Старинов. Помните такого?
Мог ли я не помнить Старинова! Он в июне 1941 года в Чернигове учил нас, тогда еще только будущих партизан, обращаться с взрывчатыми веществами. Давал первые уроки. На одном из этих уроков в кармане у меня воспламенилась коробка с термитными спичками. И сейчас еще у меня есть памятка об этом на ноге.
- Старинов останется с нами? - с надеждой спросил я. Заполучить такого мастера подрывного дела было бы очень хорошо.
- Вряд ли. Вам мы, конечно, пришлем, как и другим крупным соединениям, специалиста по этой работе. Товарищ Строкач подбирает людей... Вам направят талантливого молодого человека - Егорова. И вот на что я хотел бы обратить ваше, товарищ Федоров, и особенно ваше, товарищ Дружинин, внимание. Надо подобрать материал обо всем, что относится к сельскохозяйственной "политике" немцев, к порядкам, которые они насаждают. Мы должны знать как боевое, так и экономическое, организационно-хозяйственное оружие врага... На днях соберем совещание, товарищ Федоров. И очень прошу выступить с сообщением о деятельности всех этих сельскохозяйственных, "культурных" и других подобных комендатур.
Мы еще долго беседовали, прошлись по новому лагерю Ковпака. Улучив минуту, я спросил у Руднева:
- Откуда Демьян Сергеевич узнал о том, что у нас делается?
- Сабуров рассказал. Очень хвалил ваш народ и все ваши мероприятия...
Так вот оно что! Это было приятно. Я еще раз подумал, что сам Сабуров, наверное, не знает о том, как его люди перехватывают посланные нам грузы. И решил, что пока не поговорю еще раз с Сабуровым, не буду поднимать этого щекотливого вопроса перед Демьяном Сергеевичем.
Вечером того же дня мы выехали к себе. Предстояло подготовиться к партийной конференции соединения, к совещанию командиров всех дислоцирующихся здесь отрядов, к заседанию членов подпольного ЦК.
*
Вернувшись от Ковпака, мы попали на первый "большой костер".
Разожгли его у старого дуба, на опушке леса, под пологим холмом. Слушатели сидели и лежали на поросшем травой склоне. Рассказчик устраивался поближе к огню. Его было хорошо видно. А он своих слушателей за костром почти не видел. Так что даже стеснительный человек не робел.
Выступали товарищи, повидавшие и пережившие немало. Они знали, что перед ними молодежь, ребята и девчата, которым придется еще много шишек на лбах понабивать, чтобы стать настоящими партизанами.
Когда мы с Дружининым подошли, разговор только начинался. Говорил командир взвода подрывников Алексей Садиленко. Он с кем-то спорил. И то ли для затравки, чтобы расшевелить народ, затеял Садиленко этот спор, то ли действительно увлекся, но только говорил он очень горячо:
- ...А мой принцип... - Он повернулся к массе слушателей. - Может быть, кому-нибудь из молодежи неизвестно, что означает слово "принцип"? Объясняю: убеждение. Мое твердое убеждение: не следует рисковать зря, без толку. Я не хотел бы и жить, если бы допускал возможность такой бесцельной гибели, как погиб... - Он подумал, чтобы подобрать пример. - Ну вот хотя бы так, как погибла Кара-Стоянова...
- Что, что! - это крикнул во всю мощь легких, вскочив с места, Володя Павлов. Он растолкал товарищей, подбежал к костру. - Я тебя, я вас уважаю, Алексей Михайлович, вы это знаете, Алексей Михайлович, но думать надо раньше, чем говорить.
- А я как раз сижу и думаю: что это ты кипятишься?
- Бросаетесь фразами: "Кара-Стоянова погибла зря..."
- А разве не зря? Сама не выстрелила ни разу, ни одного гитлеровца не подбила...
- Ну... Ну так и что? - крикнул все более входивший в раж Володя. Она была корреспондентом "Комсомольской правды". У нее другое оружие. Ее оружие - перо!
- Так она и в газету не успела написать!
- Алексей Михайлович, не любили вы Кара-Стоянову! Не любили, так вот честно и скажите!
- Твоей любовью не любил. Но я ее уважал. И жалею, что она так погибла. Хороший была человек.
- Ну, а почему, отвечайте, почему она в бой полезла?..
- Сам отвечай!
- Могу! Ей не терпелось все увидеть, записать, а потом рассказать через газету миллионам комсомольцев, всей нашей советской молодежи, о вас написать, о Балицком, о Васе Коробко... Не знаю, как другие, а уж мы-то с вами, Алексей Михайлович, подрывники, Лилю Кара-Стоянову узнали за два месяца очень хорошо. Она к нам чуть не каждый день приходила, расспрашивала, спорила. Она, помните, должна была вместе с нами на железку идти и просила, чтобы ей разрешили мину подложить...
Володю перебила Маруся Коваленко:
- Ты не воспитывай Алексея Михайловича, а лучше расскажи молодежи.
- Я не собирался рассказывать.
- А ты, Володя, без сборов. Лиля стоит того, чтобы о ней рассказать нашим молодым товарищам. Они-то ведь ее не знали... В общем ты прав. Я, например, тоже считаю, что погибла она героически, как настоящая революционерка. Выстрелить действительно не успела. Так я вам скажу, Алексей Михайлович, недавно несколько товарищей вылетели из Москвы сюда к партизанам. Специально готовились - агитаторы, пропагандисты, подрывники, журналисты, один молодой талантливый писатель Иван Меньшиков... Самолет взорвался, развалился в воздухе... Несчастье... Все эти товарищи погибли. Так что ж, будем считать, что зря? Не могу согласиться. Ты, Володя, понял мою мысль?..
- Продолжай, товарищ Павлов, - сказал Садиленко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76