Дружинину присвоили звание Героя Советского Союза, мне дали вторую Золотую Звезду. Тимофей Амвросьевич Строкач прислал нам по этому поводу теплую поздравительную телеграмму.
Бежали дни, проходили недели, минул и срок возвращения наших разведчиков, а они все не являлись. Мы начали беспокоиться за людей, за результаты их работы. Фронт уже приблизился к Волыни, и теперь особенно были нужны точные, проверенные данные о положении в Польше, нужна была связь с партизанами Гвардии людовой.
Группа Колошенко получила задание выяснить не только некоторые чисто военные вопросы. Интересовала нас также экономическая и политическая ситуация в "генерал-губернаторстве". Ждали мы от разведчиков сообщений о кровавых, окутанных тайной делах гитлеровцев на польской земле, о лагерях уничтожения - фернихтунгслагерях. Эти хорошо проверенные, полученные из надежных источников факты нужны были Советскому правительству для дальнейшего разоблачения перед всем миром человеконенавистнической сущности фашизма.
Впервые мы узнали о созданных ведомством Гиммлера лагерях смерти несколько месяцев назад. Среди прибывших к нам из-за Буга беглецов оказался невероятно худой мужчина в лохмотьях - бывший студент из Куйбышева, а с началом войны солдат-доброволец Ефим Литвиновский. Не верилось, что ему всего двадцать два года. Ефим выглядел почти стариком. Таким его сделал гиммлеровский лагерь смерти в Сабибуре.
Литвиновский рассказал о чудовищном конвейере истребления многих тысяч людей, о "банях", в которых умерщвляли газом, о штабелях трупов, сжигаемых на кострах. Сам Литвиновский работал последнее время в лагерной похоронной команде. Он участвовал в восстании заключенных и сумел вырваться на свободу.
Ковалев с Письменным сообщили нам и о других фернихтунгслагерях. От связных в ноябре 1943 года мы узнали об Освенциме, где уничтожают евреев, поляков и русских, о Тремблинке, куда шли бесконечные эшелоны с обреченными из многих стран Западной Европы и оккупированных районов СССР, о люблинском Майданеке с его душегубками и крематориями.
Обо всем этом мы, конечно, сообщили на Большую землю. От нас потребовали новых фактов о злодеяниях фашистов в Польше, уточнения уже полученной информации. С тревогой продолжали мы ждать наших разведчиков или хотя бы вестей от них. Наконец в середине января из ближайшего к Бугу батальона пришла радиограмма: "Возвратилась группа Радайкина, проследовала дальше". Но почему Радайкина, а не Колошенко? Ведь старшим был Колошенко! Что с ним?
На этот вопрос могли ответить только сами разведчики. Они вскоре прибыли, бодрые, невредимые, - Радайкин и три автоматчика. Первый вопрос к ним - о Колошенко.
- Ушел вместе с Письменным на розыски Метека, - ответил Радайкин. - В назначенный срок не вернулся. Подождали еще три дня - все нет, оставили ему записку... Придет! Есть сведения, что жив-здоров... А придерживаться сроков не всегда удается. Обстановочка там сложная!
- Значит, Метека так и не видели? - спросил Дружинин.
- Я не видел, а Колошенко наверняка встретился. У меня с другими были интересные встречи. Вообще материала принесли много. И такой материал, что нельзя было дольше задерживаться.
- На отдых и все прочее, товарищ Радайкин, дается вам три часа, сказал я. - Затем ждем вас в штабе!
Тут же распорядился, чтобы в штабе были к этому времени командир нашей польской бригады Станислав Шелест и ее комиссар Виктор Кременицкий. Что делается за Бугом, им знать надо в первую очередь.
Послушать Василия Радайкина собрались все штабисты. На стену повесили карту Польши. Начальники служб приготовили блокноты. Радайкину я сказал, чтобы докладывал обо всем поподробнее. Он разложил свои записи, небольшие, исчерканные вдоль и поперек клочки бумаги, какие-то лоскуты с отдельными словами и цифрами, затем начал:
- Наша группа в составе девятнадцати человек, включая Ковалева и его людей, вышла к Бугу в районе Бреста. В ночь на пятое декабря между селами Долгоброды и Ставки мы переправились через реку на лодках. Границу "генерал-губернаторства" по Бугу охраняет немецкая пограничная стража, расположенная небольшими гарнизонами в ближайших селах. Оборонительных сооружений по Бугу нет. Сплошная линия железобетонных укреплений проходит по реке Висле.
Ковалев хорошо знал местность и расположение пограничных постов. Поэтому мы без всяких приключений миновали границу и пошли дальше на запад. В Польше двигались по следующему маршруту: Долгоброды - Погорелец Романов - Мосты - Кодинец - Парчевские и Любартовские леса - Тисменица. Кроме того, делали вылазки в районы городов Демблин, Любартов, Луков...
Все это Радайкин показал на карте, и мы увидели, что группа отшагала не одну сотню километров. Радайкин продолжал говорить, лишь изредка заглядывая в записи, а больше полагаясь на свою цепкую тренированную память опытного разведчика:
- Мы побывали в десятках сел, местечек, хуторов, встречались со многими людьми. Всюду поляки ненавидят оккупантов, жаждут поражения фашистов, а трудовой народ все поглядывает за Буг и за Вислу, ждет прихода Красной Армии, считает, что только она поможет Польше вернуть свободу и независимость. Ох, с каким волнением мы это слушали, товарищи! До чего это было приятно!
Сейчас Польша, по существу, бесправная колония фашистов. Ведь гитлеровцы даже не рассматривают ее как самостоятельную страну, изгоняют из обихода само слово "Польша". Лишь на самые низшие административные должности - сельских и волостных старост - допускают поляков. И не всех допускают! Ставят только явных немецких прислужников, покорных исполнителей распоряжений свыше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132